Книга III

О соотношении между наукою, природою человека и его жизнью

Глава I

Об отношении науки к природе человека и к его жизни

I. Условия образования науки: стремление к познанию и способность к нему. Сомнение как источник стремления к познанию; определение сомнения. Ясность в строении мышления и последовательность в развитии его как условия способности к познанию; необходимость сознавать постоянно грань между известным и неизвестным, как условие сохранения пытливости в уме; эта грань всегда проводится религиею и затемняется скептицизмом; поэтому религиозные эпохи были плодотворны для науки, а эпохи скептицизма бесплодны для нее. – II. Об отношении науки к жизни человека. Два рода явлений, на которые распадается жизнь: явления, восходящие как к причине своей к первозданным частям человеческой природы, и явления, восходящие к произведенным частям человеческой природы; взаимное отношение этих двух рядов жизненных явлений; к которому из этих двух рядов принадлежат явления понимания; несвязанность понимания с жизнью. – III. Об отношении науки к природе человека. Два рода человеческой деятельности: произвольная и необходимая; различие между объектами первой и второй: в произвольной деятельности: 1. объекты суть создания человеческой воли, они подвижны и временны, 3. они внешни для человека, его природы и способностей, 4. между ними и между природою человека есть отношение, но нет соотношения; в необходимой деятельности: 1. объектами служит не поставленное человеком, но поставленное перед ним, 2. эти объекты неподвижны, 3. в деятельности, движущейся к их осуществлению, раскрывается природа человека, 4. между ними и между природою человека есть соотношение, определенное и постоянное. Цели как объекты произвольной деятельности; назначения как объекты необходимой деятельности. Понимание есть процесс свободно-необходимый в отношении к жизни человека и в отношении к природе его; в понимании раскрывается часть первозданной природы человека; оно есть первое и конечное назначение человека.

I. Для образования науки необходимы два условия: стремление к ее образованию и способность образовать ее. Первое по преимуществу вызывается особенным состоянием человеческого разума, которое можно выразить словами «колебание», «сомнение», «недоумение» относительно вещей, постоянно существующих как вне человека, так и в нем самом: оно есть сознание незнания или неуверенность в знании. Это состояние не есть естественное для разума – последнее заключается в чистом и спокойном созерцании кажущегося истинным; и не есть состояние, удобное для него, – оно постоянно мешает ему придти в положение, соответствующее его природе. Поэтому сомнение вызывает некоторое страдание в разуме, схожее с тем, какое испытывается человеком, когда он, получив толчок, вдруг теряет равновесие и не знает, упадет ли или удержится в прежнем положении. Те усилия не упасть, которые делает в этом случае организм, по своей сущности совершенно тожественны с теми усилиями, которые делает разум, стараясь перейти из состояния колебания, неуверенности в своем знании к состоянию твердого и спокойного знания.

Этот переход совершается по внутренной непреодолимой потребности разума, которую ничто не может задержать и которой ничто не может способствовать. Она находится вне воли самого человека, и если бы последний сам захотел остаться в прежнем состоянии, он не в силах был бы сделать это; тем более этого не может случиться, когда другие захотели бы оставить его в нем.

Эти усилия разума перейти от неестественного для него состояния сомнения к сообразному с его природой состоянию уверенности, спокойного знания – и есть стремление к образованию науки. Поэтому с того момента, как пробуждается в человеке сомнение, начинается образование науки, – и оно приобретает характер непреодолимый, постоянный и всеобъемлющий, потому что во время самого процесса образования твердого знания происходят постоянно новые колебания, сомнения, которые становятся новыми побуждениями к стремлению все далее и далее, пока, наконец, в разуме не установится понимание единое и цельное, без перерывов и без противоречий. Тогда разум приходит в свое естественное состояние, по своей сущности тожественное с тем, из которого он выведен был сомнением, и снова погружается в созерцание, – но уже не того маленького мира, которым он жил прежде.

Так, по справедливости можно сказать, что если стремление к истинному есть самая человечная сторона в нашей природе, то пробуждается она сомнением; и если, как думали и думают многие, человеческая природа не ограничивается одною материальною, земною стороной, но и заключает в себе другую сторону, иного и высшего происхождения, то сюда по преимуществу перед всем другим следует отнести дух бескорыстного сомнения: из всего окружающего человека только ему одному свойственно оно, и вершины человеческого развития всегда украшались им.

Второе условие для образования науки, мы сказали, есть способность образовать ее. Она лежит в самых свойствах того ума, в котором пробудилось стремление к ее образованию. Всякий раз, когда это стремление и эти свойства встречаются вместе, они образуют науку. Но бывают случаи, когда они и не встречаются: тогда наука не может быть образована. Впрочем, самое стремление к ее образованию способствует развитию тех свойств в уме, которые делают возможным это образование; так что с его пробуждением рано или поздно, после больших или меньших усилий, наука будет создана.

Все разнообразные свойства ума, необходимые для этого, сводятся к двум: к ясности в строении мышления и к последовательности в развитии его. Первое состоит в естественном отвращении ума от всего смутного и неопределенного, что не может быть воспринято им без некоторого болезненного усилия, необходимого для приведения воспринимаемого в тот вид, в котором единственно оно может быть усвоено мышлением, т. е. к идеям ясным и отчетливым. Из этого стремления ума вносить в воспринимаемое ясность и отчетливость вытекает то, что в нем постоянно происходит отделение ложного от истинного, что в сочетании с пробудившимся уже ранее духом сомнения и изыскания и производит науку, как истинное понимание. И в самом деле, раз в уме пробудилось сомнение в справедливости того, что прежде казалось ему истинным, он, в силу внутренней необходимости, начинает образовывать новые знания (идеи) – о том же объекте, но иного содержания. Но они могут быть смутны, неопределенны, сбивчивы. И если ум, пробудившийся к исканию, не обладает ясностью, то эти идеи, часто столь же ложные, как и те, которые были прежде, принимаются им за истину, и поэтому наука, как истинное понимание, не образуется. Так разрешаются все сомнения, религиозные и другие, на Востоке, что производит замечательные религиозные движения, но никогда – науки. Причина этого лежит в характере ума восточных народов, лишенного ясности и особенно отчетливости. Напротив, когда