Лоример осознает, что он все-таки расстроен. Дейв прав, черт бы его побрал, — от гостей из прошлого утаивают правду. Что же это за дивный новый мир? Может, в нем под властью господ-интеллектуалов прозябают рабы-недочеловеки? Зомби с декортицированным мозгом? Труженики без желудка или гениталий? Может, здесь корпят над чудовищными экспериментами машины, чьи провода сращены с человеческими нервами?

«Что же ты такой наивный, а? — корит себя Лоример. — У чудовищного мира и фасад должен быть соответствующим, а эти женщины выглядят совершенно нормально».

— Так сколько?

— Нас мало, около одиннадцати тысяч, — отвечает Джуди Дакар.

Сестры смотрят друг на друга, и несложно догадаться, что идет немой разговор. «Не приучены лгать, — отмечает Лоример. — Это плюс или минус?»

Ответить на этот вопрос ему мешает восклицание Джуди Париж:

— Нам непонятно, почему тебе это кажется неправильным.

Лоример пытается объяснить, донести до них страх перед манипуляциями с человеческой личностью, перед творением жизни. Угроза индивидуальности, опасная власть, которая может оказаться в руках диктатора…

— Диктатор? — бесстрастным эхом повторяет одна из них. — Тот, кто заставляет других что-то делать, не спрашивая их согласия? Да, печально…

Глядя в женские лица, он не знает, что еще сказать.

— Но это же именно то, что мы думаем о вас! — выпаливает Джуди, которая помладше. — Откуда вам знать про себя? И другим тоже? У вас ведь нет сестер. Вы сами не знаете, на что способны, что было бы интересно попробовать. Несчастные одиночки! Ваша судьба — наделать ошибок и умереть! И ради чего?

Ее голос дрожит от волнения. Лоример изумлен: у обеих слезы на глазах.

— Давайте крутить, что ли, — предлагает старшая Джуди. Они возвращаются в единый ритм. Продолжается разговор, и постепенно для Лоримера все больше проясняется картина. Не эмбрионы в пробирках, возмущенно отвечают женщины. Самые обыкновенные женские утробы. Матери обязательно молодые, с безупречным здоровьем. Ядро соматической клетки помещается в безъядерную женскую зародышевую клетку, которая реимплантируется в матку. Обе Джуди, еще не достигнув двадцатилетия, успели родить по две «сестры». Какое-то время ухаживали за ними, потом отдали в крэши, никогда не испытывавшие нехватки суррогатных матерей.

Над версией о долголетии женщины смеются: никаких чудес, только несколько новых правил здорового образа жизни.

— Сохранять хорошую форму можно до девяноста лет, — уверяют женщины. — Джуди Игл продержалась до ста восьми, это наш рекорд. Но под конец она сильно сдала.

Линии клонируемых клеток очень стары, это плоды самой ранней попытки спасти человечество, когда прекратилось деторождение.

— Система работает как часики, — говорят Лоримеру. — У каждой из нас есть книга, в ней одной — целая библиотека. Там все необходимые инструкции. Называется «Книга Джуди Шапиро». Мы и есть Джуди Шапиро, Дакар и Париж — наши личные имена. Представляем теперь эти города. — Смеются.

И наперебой принимаются рассказывать, как каждая Джуди вкладывает свою индивидуальную память, свой жизненный опыт, свои проблемы и открытия в общий генотип.

— Если совершишь ошибку, другие извлекут из нее пользу. Конечно, ты стараешься все делать правильно, но уж коли ошибка все-таки неизбежна, пусть лучше она будет принципиально новой.

— Многие из старых не очень-то реалистичны, — добавляет вторая Джуди. — Сейчас все не так, как прежде. Мы узнаем из книги то, что для нас наиболее интересно. И то, что практично. Например, что всем Джуди следует остерегаться рака кожи.

— Но раз в десять лет нужно прочитать от начала и до конца, — говорит Джуди с личным именем Дакар. — Это так вдохновляет! Взрослея, ты понимаешь тех, кого не понимал раньше.

Лоример ошеломлен. Он пытается представить, каково это: слышать голоса Орренов Лоримеров, расплодившихся за триста лет. Математиков, водопроводчиков, художников, бездельников и даже преступников? Каково это — изучать себя в столь объемном и длительном процессе развития? И в самых разных формах: старые Лоримеры, юные Лоримеры… Лоримеры женского пола?.. С удовольствием занимался бы он этим или с негодованием?

— А сами вы уже что-нибудь записали?

— Ну, мы еще слишком молоды. Только необходимое, вкратце, на случай преждевременной смерти.

— О нас тоже расскажете?

— А как же!

Женщины заливаются смехом, но затем, посерьезнев, Джуди Париж просит:

— Ты ведь нас не выдашь? Мы-то должны обо всем докладывать Леди Блю, но ты правда не проговоришься?

Я дал слово, что не проговорюсь, думает он, возвращаясь из воспоминаний в свое реальное, сегодняшнее «я».

Рядом Конни потягивает из «груши» сидр. Лоример и в собственной руке замечает посудину.

И не проговорился.

— Джуди сами расскажут, — качая головой, улыбается Конни.

Лоример понимает, что все выболтал.

— Не имеет значения, — говорит он Конни. — Все равно я бы скоро догадался. Слишком много намеков. Вулагонги — изобретательные, Миды — бдительные, Джен — сообразительные, Билли Ди — трудолюбивые. Мне рассказали о шести гидроэлектростанциях, построенных, или усовершенствованных, или управляемых некой Лалой Сингх. Да и весь ваш образ жизни… Уж не знаю, приличествует ли респектабельному врачу повышенный интерес к подобным вещам, — с сухой иронией говорит он. — Вы же клоны, верно? Все до одного. Какая роль у линии Конни?

— Ты уже все понял. — Пристальный взгляд, как у мамаши на смышленого, но трудного ребенка. — Уф! Конни одержимы фермерством, мы мастерицы выращивать. У большинства из нас имена — как названия растений. Кстати, я Вероника. Ну и конечно, где крэши, там и мы. У нас тяга ко всему миниатюрному, любим опекать маленьких и слабеньких.

Она не сводит теплого взгляда с Лоримера, тот не выдерживает и отстраняется.

— Но мы контролируем свою линию. — Сердечный смех. — Конни не все одинаковы. Среди нас бывают инженеры, две наши младшие сестры увлеклись металлургией. Генотип, если к нему правильно подойти, дает удивительные плоды. Первая Констанция Морелос была по профессии химиком, она весила девяносто фунтов и никогда в жизни не бывала на ферме. — Конни опускает взгляд на собственные мускулистые руки. — Наша прародительница погибла в бою с психами. Женщина взялась за оружие — сейчас такое трудно представить… Сестра Тимоти производит динамит для взрывных работ, уже два канала вырыла… А ведь она даже не анди.

— Не анди? — переспрашивает Лоример. — Со строчной?

— О господи!

— Я и об этом уже догадался. Вспомнил ранние эксперименты с андрогинией.

Она неохотно кивает:

— Да. Нам все еще требуется мышечная сила для некоторых работ. А Кэи силачи. Уф! — Она резко выпрямляет спину, тянется всем телом, извивается, будто прогоняет судорогу. — Впрочем, хорошо, что ты понял. Такое напряжение… Мы даже петь не могли.

— Это еще почему?

— Слишком опасно. Мида была уверена, что