Брови Блэка поползли вверх.

– Вы меня разогреваете, – заключил он. – Заставляете говорить, прежде чем спросить о том, что на самом деле хотите знать. Старый прием. Вы забыли, что имеете дело с человеком, который сам использовал его много раз.

Боже правый, неужели с каждым человеком, связанным с этим делом, будет так трудно?

– Я могу сидеть тут хоть целый день.

Ответом мне была тень улыбки.

– Теперь я понимаю, почему вы понравились Бет. Ладно. С Вашингтоном я познакомился на следующий день после того, как Томас Армстронг получил две пули в лицо. Я был единственным детективом в Клэр-Лейке, и мне еще не приходилось расследовать убийства. Убивали тут редко. В основном я занимался нападениями, ограблениями и изнасилованиями. Мне был всего тридцать один год.

– Значит, полиция Клэр-Лейка обратилась за помощью к полиции штата.

Блэк кивнул.

– Вашингтон был следователем в полиции штата. Он тоже никогда не сталкивался с таким делом, как убийство Армстронга, хотя был опытнее меня. Убийство выглядело случайным, но случайные убийства – дело прошлое. Нас смутила записка.

Я кивнула. Я горькая или сладкая? Женщина может быть и той и другой. Опубликуйте это, или последует продолжение. Все, кто интересовался этим убийством, знали записку наизусть.

– И что, по вашему с Вашингтоном мнению, означала эта записка?

Взгляд Блэка теперь был устремлен куда-то вдаль. Он вспоминал.

– Зодиак совершал свои преступления в Сан-Франциско. Убивал случайных людей и присылал записки в газеты. То есть нечто подобное мы уже видели. Но записка в деле Леди Киллер была написана женской рукой, круглым наклонным почерком с завитушками – графологи утверждали, что мужчина такое написать не мог. Убийство Армстронга было безжалостным и отличалось особой жестокостью. Тот, кто его убил, смотрел ему в глаза и выстрелил в лицо. Женщины обычно так не делают.

– Вы хотите сказать, что оружие женщин – яд? – процитировала я расхожее клише. – Дайан Даунс стреляла в своих троих детей в упор, а затем медленно ехала в больницу, надеясь, что они истекут кровью.

– Это было несколькими годами позже, – сказал Блэк. – Мы знали, что в Вашингтоне Банди убивал студентов колледжа, а в Калифорнии тем же самым занимался Эд Кемпер. Оба настоящие чудовища, но они были мужчинами. Сами мы с таким никогда не сталкивались.

Я кивнула. Каждый, кто увлекается криминальной документалистикой, знает, что семидесятые были особенно богаты на жестоких серийных убийц. Прочитав достаточно материалов подобного жанра, начинаешь думать, что быть молодой женщиной в те времена было довольно опасно. И удивляешься, что кто-то из девушек, голосовавших на обочине, вообще остался жив.

– Что же произошло? – спросила я.

– Мы передали записку в прессу, – сказал Блэк. – Не могли рисковать. С Зодиаком и это не помогло – тогда публиковали все, что он требовал, а он продолжал убивать. Но у нас были связаны руки. В кулуарах шли жаркие споры. Половина копов считала, что записка – отвлекающий маневр и мы имеем дело с мужчиной. Другая половина думала, что убийца, скорее всего, какая-нибудь любовница Армстронга, хотя мы не нашли ни единой. Никто не предполагал того, с чем мы имели дело в реальности.

– А именно?

– С женщиной – серийной убийцей в чистом виде. – Блэк поставил стакан с водой на стол и смотрел на него невидящим взглядом. – Не передать, каким тяжелым было для нас то расследование. Собственно, и остается. У нас не было ни дополнительной информации, ни понимания, с чем мы имеем дело, мы не знали, чего ждать. Никто из нас не имел представления о расследовании серийных убийств, не говоря уже об убийствах, совершенных женщиной. Очень необычное дело – за прошедшие сорок лет ничего подобного у нас больше не было. Женщина, разъезжающая на машине и убивающая мужчин ради развлечения. Общество теперь совсем не такое, каким было в 1977-м, но в этом отношении ничего не изменилось.

– А потом убили Пола Верхувера, – сказала я.

Блэк кивнул, похоже, вспомнив о моем присутствии.

– У Верхувера было двое детей, – сказал он. – Он шесть лет прослужил в армии, с почетом вышел в отставку. У его жены было три выкидыша, и он каждый раз был рядом с ней. Первая пуля его не убила – только раздробила челюсть. Он испытывал невыносимые мучения, пока Леди Киллер не всадила ему вторую пулю в висок. Тело она тоже оставила на обочине.

Во рту у меня пересохло. Вот что, по их мнению, сделала Бет. По словам свидетеля, она уехала с места именно этого убийства.

Детектив Блэк подошел к единственному стулу по другую сторону кофейного столика и сел. Снаружи доносились крики птиц в небе над океаном. Лодка мягко покачивалась, и у меня возникло ощущение легкого опьянения. Непонятно, как здесь вообще можно жить – в дом легко забраться, мимо все время ходят незнакомые люди, никакой охранной системы. Видимо, ему это нравится. Копы, даже бывшие, способны жить там, где я не смогла бы ни за что, и при этом нисколько не волноваться.

– С Бет я познакомился во время первого допроса, – сообщил Блэк, хотя я его не спрашивала. – На следующий день после убийства Верхувера. К тому времени у нас были показания свидетеля. Я знал, кто такая Бет Грир, но ни разу с ней не встречался. Я знал, кто ее родители. Я знал, что она живет в Арлен-Хайтс. Она совсем не подходила на роль убийцы, но, как я уже говорил, мы понятия не имели, кого искать. Мы не знали, как может выглядеть Зодиак в женском обличье. А Бет была не похожа на тех женщин, которые нас окружали.

– Молода, сексуальна и умна, – уточнила я. – Богата. И это делало ее убийцей?

Детектив Блэк наклонился вперед и уперся локтями в колени.

– Кроме показаний свидетеля подумайте еще вот о чем. Убийца, кем бы он ни был, имел все шансы остаться безнаказанным. Ни связей с жертвой, ни отпечатков пальцев, ни волос или волокон, ни крови или ДНК. Ни свидетелей. Убийство могло остаться безнаказанным, в буквальном смысле. А она оставляет записку, написанную от руки. Бумага, происхождение которой можно проследить, почерк, который можно отдать на экспертизу, и, возможно, даже отпечатки пальцев. Кто на такое решится? Человек с большим самомнением. Тот, кто считает себя умнее копов. Тот, кто думает, что его никогда не поймают.

– Или тот, кто хочет, чтобы его поймали, – возразила я. – В глубине души. Даже если не может признаться самому себе. Он хочет, чтобы его остановили.

– Психопаты не хотят, чтобы их остановили, – сказал Блэк. – Они хотят продолжать, пока им это в кайф. В то же