Вацлав Новаковский снова атаковал, пытаясь резануть меня поруке. Изря. Яперехватил его правую, делая заступ, резко заломил его руку. Взвыв отболи, Варга сам бросил нож. Тычком ноги яотбросил оружие взаросли сорняка.

—Надо же, какая беда? Как без ножа теперь будешь?— рассмеялся я.Идобавил негромко:— Ствоими дружками там, навтором этаже, все— непомогут.

Вот сейчас вего глазах появилось куда больше страха: они заметались, блеск вних, прежде холодный, крысиный, стал отчаянно-горячим.

Теперь перешел ватаку я.Несильными, ночастыми ударами япросто избивал его. Износа поляка брызнула кровь, губы превратились вкрасные вареники. Да, можно было скосить его содного точного удара, нопусть прочувствует то, что чувствовал прежний граф Елецкий, когда его било ажвосемь кулаков. Правда мои два оказались намного точнее ибыстрее тех восьми.

Состороны «волков» нарастал недовольный гул иэто было дурным знаком. Кто-то забежал вдвери двухэтажки: толипроверить, что сихмагом истрелком, толисобираясь пустить вход остробой.

Еще несколько ударов, иВарга обессиленно рухнул наколени. Нет, оннепросил пощады— просто так вышло, ноги подогнулись. Ясхватил его заволосы ипроцедил:

—Сказал, что размажу тебя голыми руками? Тыпросто маленькая подлая крыса! Больше никогда нестой уменя напути! Следующий раз все кончится твоей бесславной смертью.

—Эй, хватит! Оставь его!— хрипловато произнес парень вкоричневой кожанке.

Эту физиономию яуже видел в«Ржавке» и, кажется, втот веселый день ребро моей ладони имело контакт сего шеей. Онвыглядел старше других, этак лет натридцать.

—Только не«эй», Леший!— ядогадался, что ониесть тот самый виконт Турчин.— Не«эй», аваше сиятельство, иначе ятебя размажу весте сВаргой.

Состороны «волков» послышались злобные возгласы, казалось, даже клацнули чьи-то зубы.

—Саш, заканчивай. Тыпобедил, они все поняли,— Сухров подошел кнам и, обращаясь крезниковским, громко сказал:— Давайте будем честны, граф Елецкий победил. Вэтом нет сомнений. Наэтом разойдемся.

Пожалуй, сейчас Еграм был прав, аячуть заигрался. Такое сомной случается часто: голос молодого тела итемперамента звучат громче, чем голос многоопытно Астерия. Иэто, содной стороны, неплохо, ведь яздесь для того, чтобы чувствовать вкус жизни, анеиграть вскучную непогрешимость. Носдругой стороны, еще бынемного инаше резкое общение переросло бывкрупную драку, вкоторой перевес настороне волков, особенно учитывая появление нового стрелка навтором этаже. Нехотелось, чтобы пострадали ребята, пришедшие сомной. Когда яшел сюда, топодумывал, что может сегодня будет возможность прижать Варгу, выдавить изнего, кто именно заказал мое убийство. Увы, судя понастроению волчьей стаи, сейчас яэто несмогу сделать. Нобудет другой случай— постараюсь чтобы онскорее наступил.

—Ладно, ядобрый,— миролюбиво улыбнувшись Еграму, япошел кнашей лавочке.

Попутно бросил взгляд наокно, изкоторого возможно появление нового стрелка. Пока там нечувствовалось никаких опасных шевелений. Нуислава богам, пусть все успокоится. Яитак сделал очень важный шаг: дал понять, что графа Елецкого надо уважать. Да, этим яочень взвинтил ставки. Теперь те, кто собирался меня убить, понимают, что это несделать так легко, как имбыхотелось. Они постараются придумать что-то новое, заманить меня вловушку, использовать магов. Ноятоже небуду сидеть без дела, инадеюсь достать ихраньше, чем они меня.

Когда яподошел кнашим, Адамов сБрагиными принялись лить сладкие речи, отом, как яневыразимо силен, одновременно сопаской поглядывали накучковавшихся вокруг Лешего «волков». Еграм сЛужиным стояли чуть всторонке, нервно курили. Икак жехорошо иправильно, что здесь небыло Айлин иОльги Ковалевской.

Ясел прямо насвою куртку, прикрыл глаза, быстро налаживая контакт слазутчиком, вернее лазутчицей:

«Эршага Нуи, спасибо тебе! Тывсе сделала очень хорошо. Сейчас покажи мне всех людей вздании»

«Тыпобедил?»— спросила она.

«Почти. Потерпи еще немного. Скоро тебя отпущу»— янамиг открыл глаза, разом огладывая двухэтажку и«волков», обступивших Варгу, который сидел наземле сразбитым лицом. Иснова глаза закрыл— принимая образ, переданный вилпрой. Увидел, что зашедший вздание, склонился над стрелком, остробой валяется встороне.

«Покажи мага, которого тывыпила»— попросил ялазутчицу.

Перед мысленным взором возникло довольно ясное изображение распростертого наполу мага. Его темные глаза, похожие накусочки обсидиана, безжизненно уставились впотолок. Вэтот момент мне пришла интересная мысль иясказал Эршага Нуи:

«Держи внимание нанем, пока янескажу „хватит“. Показывай его совсеми подробностями».

Картинка перед мысленным взором стала четче, еелишь портило обилие красных оттенков, новостальном качество меня вполне устраивало. Яактивировал шаблон «Маска Лжеца», настроил наприем образа, старательно отбрасывая красные тона. Предельно сосредоточился, впитывая образ мертвого мага, закрепляя вшаблоне каждую мелочь, каждую черточку его лица, сзастывшим нанем ужасом предсмертных мгновений. Осталось дать название этой заготовке. Назвал ее«Саруман»— впереводе это имя означает «убийца».

«Спасибо тебе, Эршага Нуи. Надеюсь, тысыта идовольна нашей сделкой»,— яразорвал поводок, отпуская вилпру насвободу.

«Тыдобрый»,— ответила она, ияпочувствовал веебеззвучном голосе много неведомых мне эмоций:— «Яиногда бываю здесь. Приводи пищу еще. Яникогда ненападу натебя. Мыподружимся».

«Может быть. Удачной охоты!»,— пожелал яейиоткрыл глаза.

—Тывпорядке?— Адамов настороженно смотрел наменя.

—Вполнейшем порядке,— ядостал коробочку «Никольских».— Что-то случилось?

—Тысидел, будто уснул. Потом показалось, что утебя лицо побелело, стало вообще нетвоим,— онповернулся кСухрову.

—Да, маги они такие: тобледнеют, токраснеют,— хмыкнул я, переводя все вшутку итоже поглядывая наСухрова— онподходил кнам.

—Саш, пока все нормально, нолучше уходить отсюда,— сказал Еграм.— Мне ненравится, что они говорят.

Было заметно, что оннервничает: скурил сигарету дофильтра иснова потянул ееврот. Прежде яникогда невидел, чтобы граф Сухров как-то заметно нервничал. Онмог злиться, мог быть надменным или слишком резким, ноникогда при мне невыдавал своего волнения.

—Раз лучше, тоидем. Сейчас быстро оденусь иидем,— незаставляя ждать, янакинул рубашку, застегнул несколько пуговиц, куртку просто взял вруки.

Ефим Брагин взял мою сумку: надо же, уменя появился собственный носильщик или, вернее сказать, оруженосец. Раньше такую честь оказывали только графу Сухрову. Поглядывая на«волков», япошел заЕграмом. Явно онбольше нас всех понимал внастроениях банды изРезников. Иесли онсчел нужным убраться, тозначит так будет лучше для всех. Это нетрусость, аздравомыслие. Лично янеслишком боюсь засобственную шкуру, ноявответе затех, кто сегодня сомной.