я бы предпочла не думать о всем том, что не успела сделать и никогда уже не сделает мама. Несправедливо, что она не с нами и этого никак не исправить.

* * *

Десять минут спустя нашей группе, при шлемах и сапогах, подали лошадей. Моя – Лидия – в прошлом была скаковой в Тринидаде, но как-то раз решила, что покидать стартовые ворота не имеет ни малейшего смысла. Поэтому ее отправили на заслуженный отдых в Тобаго, где она изредка катает посетителей по пляжу. Хизер сказала, Лидия нечасто участвует в выездах. Заметно. Стоило мне сесть на нее верхом, как она отвернулась от остальных и вернулась в стойло поесть.

– Ты должна расслабиться, – наставляла меня Хизер. – Будешь нервничать – она не станет слушаться. Ты должна убедить ее в том, что знаешь, что делаешь.

– Но я не знаю, что делаю.

Понаблюдав за остальными, я так и не поняла, что делаю неправильно. Я тянула за поводья, цокала языком, понуждала лошадь идти вперед. В конце концов Хизер устала от моих нелепых попыток и сама вывела нас с Лидией к ожидавшим ребятам.

Она попросила всех не разъезжаться далеко друг от друга. Особенно на лесной части тропы, ведущей к пляжу.

– Есть и другие пути, – объяснила она. – Если съедете, можете потеряться.

Когда инструктаж закончился, мы тронулись в путь. Лошади одна за другой вышли за деревянные ворота. По дороге зацокали копыта, темп взяли неспешный. Хейли с Элизой возглавляли группу, Хизер и я замыкали. Дочь Хизер и два их помощника шли рядом с нами.

Ажурные обрывки облаков над головой никак не защищали от палящего утреннего солнца. Было очень странно высоко восседать, покачиваясь при каждом толчкообразном ударе копыта, ощущая под собой большое, живое, дышащее существо. Я стиснула поводья, уверенная, что в любой момент могу упасть.

– Расслабься, Рейна, – посоветовала ехавшая рядом Хизер.

Так как я была здесь единственным неопытным наездником, она решила держаться поближе ко мне. Я испытывала одновременно и признательность, и смущение. Каждый раз, когда кто-то из наших оборачивался, мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Не думай о них, – сказала Хизер, вероятно, заметив мой дискомфорт, связанный с тем, что я тащусь в самом конце. Помолчав немного, она спросила: – Ты тобагонианка, верно? Родилась здесь, в стране соки?[12] Думаю, ты умеешь танцевать. Двигать бедрами?

– Да. – Не помню только, когда в последний раз танцевала. Или ходила на праздник с такими танцами.

– Вот и используй бедра. Представь, что танцуешь. Почувствуй ритм и отдайся ему. Спой любимую песню, если тебе это поможет.

Петь я, конечно, не собиралась. Чтобы и самой не позориться еще больше, и Хизер не мучить. Но стала тихонько напевать мотив песни Don’t Stop Шурвейна Винчестера. Поначалу было странновато, но вскоре ритм песни переплелся с цоканьем копыт, и я покачивалась в такт, отдавшись на его волю. В какой-то момент я перестала зацикливаться на том, как удержаться на лошади, и начала наслаждаться ездой.

– Ты молодец! – похвалила Хизер.

Я обернулась и поймала ее улыбку:

– Спасибо.

На маленькой развилке Лидия взяла влево. Хизер последовала за нами. Лишь через несколько секунд я поняла, что наездники впереди поехали по другой дорожке. Я снова напряглась.

– Хизер? Мы, кажется, свернули не туда.

– Не волнуйся. Лидии захотелось сократить путь. Мы встретимся с остальными на пляже.

Я проводила взглядом исчезающих за деревьями ребят. В сердце шевельнулся страх, что я пропущу что-то важное. Однако нет причин чувствовать себя исключенной из круга, к которому я и так не принадлежу. Я не часть группы, а гид. Моего отсутствия они, наверное, даже не заметят.

– Ты опять напряглась, – заметила Хизер. И была права.

Я попыталась снова помочь себе музыкой, но в голову почему-то настырно лезла назойливая Hyperbolic. Тогда я попыталась отвлечь себя пейзажем: лазурным небом, зеленью деревьев. Травянистая тропка пестрела пятнышками теплого солнечного света, струящегося сквозь густую листву. Она напомнила мне картину Клода Моне «Путь в сад».

Некоторое время спустя до нас донеслись звуки волн и разговоры купальщиков. Хизер провела меня через участок с морским виноградом. Лошади продвигались вперед мимо стволов, через выгибающиеся дугами корни, сквозь низко висящие ветви. Наконец Хизер остановилась, спрыгнула с лошади и помогла спуститься мне.

Она увела Лидию к пальме, где та принялась есть траву.

– Оставлю вас двоих здесь в тени, а сама проверю, как остальные. Пляж с другой стороны. Пусть Лидия подкрепится пока. Я скоро вернусь.

Я кивнула и проводила ее взглядом. Хизер снова оседлала лошадь и уехала к ребятам.

– Что ж, полагаю, поездка была не так и ужасна, – похлопала я Лидию по шее. Она проигнорировала меня, не оторвавшись от поедания, по-видимому, очень вкусной травы.

– Постой. Остановимся тут на минуту, – раздался голос по другую сторону деревьев. – Мы всех обогнали. Как думаешь, Рейна в порядке? Я ее давно не видела.

Я уже собиралась окликнуть Элизу, когда услышала ответ Эйдена:

– Уверен, она в порядке.

Его пренебрежительный тон остановил меня.

– Мне все равно не по себе, – сказала Элиза. – Она всего первый день с нами, а мы уже ее бросили. Рейна тут только потому, что мы попросили ее о помощи.

– Кстати, об этом. Как раз собирался спросить… Чья это была идея? Понятно, что вам нужен был местный гид. Но почему она?

– А почему нет? – поинтересовалась Элиза.

Да, почему нет? – мне тоже хотелось знать. Убедившись, что Лидия занята набиванием брюха, я тихонько подошла поближе к парочке.

– Ты не знаешь Рейну, – ответил Эйден. – «Плюмерия» – ее жизнь. Не представляю, как вам удалось ее вытащить оттуда. Намерения у вас хорошие, но, боюсь, Рейна ненавидит каждую секунду, проведенную вдали от ее драгоценной гостиницы.

– Да ладно тебе, Эйден, – рассмеялась Элиза. – По твоим словам, она жутко скучная.

– Ну…

– А знаешь, я, кажется, поняла, что ты хотел сказать. Одевается она тускло и невыразительно. А как она разволновалась, что мы опоздаем! От нее прям фонит правильностью. Надеюсь, она не будет с таким остервенением цепляться за график весь наш отпуск. Мы же, черт возьми, отдыхаем!

Я? Скучная? Невыразительная?

Жду возражений Эйдена. Элиза не знает меня, но он-то знает.

– В точку, – вместо этого отвечает он.

У меня отпадает челюсть. Сердито смотрю в их сторону. Я понимаю, почему Эйден пытается убедить друзей отказаться от моей помощи, и даже немного надеюсь на его успех, но зачем же на меня наговаривать?

Или он и правда считает меня скучной?

Я оглядываю свою одежду: растянутые джинсы, белая футболка без рисунка. Но у нас прогулка на