— Через месяц. Вы знаете, я так волнуюсь, — возбужденно проговорила девушка, наиграно сложив руки на груди. Хочет произвести на меня впечатление и показать свое превосходство. Что ж, у нее это получилось.

— Всего доброго, — быстро попрощалась я и ушла.

Я не подозревала о том, во что может вылиться мой отказ. Виктория Романовна хмуро и с неодобрением смотрела на меня, требуя объяснений, хотя она старалась держать себя сдержанно, как и всегда.

— Настя, почему ты отказала нашим потенциальным клиентам? С каких пор подобные решения вошли в твою обязанность?

— Вы говорите о «Твоем восходе»? — я сразу все поняла. Наверняка Ирина позвонила в агентство и решила подлить масла в огонь. Но зачем…? Как бы то ни было, я надеялась, чтобы Виктория Романовна ответила ей отказом.

— Правильно, о «Твоем восходе», — согласилась начальница. — Будешь кофе?

— Да, спасибо.

— Уверена, у тебя есть в ответ на своевольный отказ весомая причина. И ты мне ее сейчас расскажешь.

— Виктория Романовна, дело в том, — я начала придумывать «весомую причину», — что на два месяца вперед у нас накопилось более чем достаточное количество заказов, и в неформальной обстановке я это объяснила заказчику.

— Настюш, — начальница подала мне чашечку с ароматной арабикой. — Если ты у меня работаешь, значит должна мне доверять. Я вижу, что здесь замешан личный мотив. Дело во владельце ресторана? — на мой удивленный взгляд Виктория Романовна пояснила. — Я тоже читаю газеты, а последнее время они красочно описывали твою жизнь.

Женщина указала на пачку прессы на журнальном столике. Первый заголовок яркими буквами кричал: «Анастасия Редникова променяла фанатов на мелкий бизнес». Ну да, желтая пресса не обошла вниманием такое событие, как мой уход со сцены. Я немного скривилась, представляя, что там может быть написано. Да и плевать. Это меня тревожит меньше всего.

— Это будет его свадьба, — честно ответила я, сжимая в руках чашку.

— До сих пор его любишь?

Я промолчала, и мое молчание было красноречивее тех слов, которые я могла бы сказать в ответ.

— Я думаю, что не только ты, но и все заметили, какие странные отношения у нас с Юлей, — пошла на встречное откровение Виктория Романовна.

Да, это было трудно не заметить. Юля — импульсивная, временами грубая, эгоистичная девушка, и очень ярко она показывала эти черты характера на работе. А Виктория Романовна с королевским спокойствием и выдержкой никогда не показывала своего недовольства к подчиненной, терпеливо относясь к ее часто выходящим за рамки приличия выходкам.

— Она моя внучка.

Мои глаза округлились в услышанной новости. Но ведь отношения между ними не были даже отдаленно похожи на родственные.

— У меня была дочь, Лиза, — продолжила рассказывать начальница. — Она влюбилась, забеременела, а отец ребенка сбежал. Родить-то дочка моя родила, но сердце во время родов не выдержало нагрузки. И остановилось. Я долго отходила от ее смерти, и не было другой мысли, кроме как той, что во всем виновата внучка. Если бы не она, то Лиза была бы жива. Я отказ написала, Юльку в детский дом определили. И только несколько лет назад я смогла понять, что бросила единственного родного человека, который нуждался во мне. Вон она какая в детском доме выросла! И сказать я ей о ее поведении ничего плохого не могу — осознаю ведь, как сама виновата.

— А Юля знает, что она ваша внучка?

— Нет. Я не смогла ей в этом признаться.

Виктория Романовна, пытаясь сдержать слезы, нервно комкала в руках нежно-розовый носовой платок. Я же пыталась переосмыслить сказанное.

— Зачем я тебе это рассказала, Настюш? — задала она почти риторический вопрос: — Да потому что вижу, как тебе ненавистно смотреть на своего любимого рядом с другой, а он, может быть, в тебе нуждается, как когда-то Юлька во мне нуждалась. Подумай об этом и не ломай никому жизнь. Ни себе, ни ему.

— Слишком поздно, — подвела итог я.

— Какая глупость! Всегда есть шанс! Я этот шанс ждала семнадцать лет, а ты еще молодая.

Проснулась от боли, дикой, раздирающей пополам боли, которая даже дышать не давала. Вот оно… началось. Проглотив обезболивающее, я свернулась на кровати и попыталась представить жизнь без меня. Мама, сын и… и больше никого. И в этот момент я поняла, что мне страшно. Меня охватил цепкими холодными плетьми страх… не хочу умирать. Не хочу…

Я впервые после того, как доктор с обречением назвал мне диагноз, испугалась. Возможно, потому что раньше знала об этом только по надписи на бумажке с анализами, а теперь я физически начала ощущать проявления болезни. Обезболивающее подействовало, но до утра я больше не уснула, до самого рассвета открытыми глазами смотря в потолок и пытаясь представить, какая она — жизнь после смерти. Куда попадет моя душа — в рай или ад? Или я вечно буду слоняться по земле и искать покой? Буду метаться, ходить невидимой тенью за близкими людьми и наблюдать за их жизнью?

А наутро Андрей позвонил. Как будто чувствовал, что мне нужна его поддержка.

— Здравствуй, Насть. Твое агентство организовывает в моем ресторане свадьбу моих сотрудников. Я бы хотел обговорить детали.

— Я вчера обо всем договорилась с… администратором, — чудом не сказала «твоей невестой».

— И, тем не менее, я шеф-повар ресторана, и меню обговаривается лично со мной. Почему ты разговариваешь шепотом? Я тебя отвлекаю? — заметил Андрей.

— Нет, все в порядке. Давай поговорим об этом завтра? — предложила я.

— Завтра я улетаю в Париж, поэтому давай увидимся сегодня.

— Ты сможешь подъехать ко мне в ресторан?

— Да, конечно…

Я не думала ни о чем, кроме того, что хочу надышаться присутствием в своей жизни любимого человека, который ждал меня в своем кабинете, уставившись в монитор компьютера, и что-то быстро печатал. Заметив меня, он отложил клавиатуру и сходу начал меня отчитывать.

— Для будущего учти сразу — все организационные вопросы нужно обсуждать со мной, а не с моими подчиненными.

— Но ведь это не требует твоего вмешательства, это всего лишь организация свадебного банкета, и все.

— Я здесь шеф-повар, и минимум, что ты должна будешь со мной обсудить — это меню, я прав?

Я кивнула, соглашаясь. А ведь надеялась, что работающие в этом ресторане будущие молодожены смогут сами составить подходящее меню, но, видимо, Андрей посчитал иначе.

— Поэтому обо всех деталях сообщай мне, договорились?

— Да, — я снова кивнула.

— Я завтра уезжаю в командировку, поэтому мне нужно сделать пару звонков. Располагайся пока на том диване.

Он указал на диван в углу кабинета. Я присела и прислушалась к разговору, но ничего не поняла, так как Андрей говорил на французском. Минут через двадцать он отложил телефон, взял со стола папку и присел рядом со мной.