ты этому не научишься, дальше что-либо делать смысла нет.

Мы пришли к небольшому, но юркому лесному ручейку. Вода звонко журчала, ударяясь о камни, и весело бежала дальше. Поперек него лежало несколько блестящих на солнце булыжников.

Берегиня остановилась и отошла в сторону, словно разглядывая что-то в воде. Я же, не придав этому особого значения, сделал первый шаг по скользкому мосту.

— Стой. Твоя тренировка пройдет здесь, — она жестом указала на ручей.

— Ч… — в этот раз боль действительно была сильнее, я поскользнулся, приземлившись в ледяную родниковую воду…

Было довольно неприятно, при этом сразу от всего… Ладони исцарапались о лежащие на дне камни, одежда промокла, голова раскалывалась на части, еще и этот шум бегущего водного потока…

— Вот и отлично, уговаривать тебя лезть в воду не придется. Теперь укладывайся поудобней, день обещает быть долгим… Хотя, может и нет, все зависит от тебя.

Я попытался встать на ноги, но молниеносная подсечка вывела меня из равновесия. Однако вместо падения с последующим ударом головой, возможно, что последним, нежные и тонкие руки сопроводили меня вплоть до водной глади и мягко отпустили.

Ручей был, само собой, не глубокий. Совсем не глубокий. Половина моего тела лежала в обжигающе холодной воде, в то время как лицевая часть грелась на теплом весеннем солнышке. Я хотел было попробовать встать, потом хотя бы перевернуться, но вскоре осознал, что не могу пошевелить и пальцем. Меня парализовало, и все, что я мог, — открывать и закрывать глаза.

Я пролежал так несколько десятков минут. За это время приятный шум весеннего ручейка превратился в гул водопада, а ласковое солнце в испепеляющего монстра. Пожалуйста…

— Хорошо, по крайней мере ты не кричишь «помогите», можно считать, что первое упражнение успешно выполнено. Переходим к следующему.

На мою грудь поместили продолговатый металлический предмет. Я сразу понял, что это, но не мог понять, зачем он мне.

— Как ты знаешь, вы неразрывно связаны, однако, скажи, пробовал ли ты специально общаться с Кладием?

Наученный горьким опытом, я мысленно произнес «нет».

— На самом деле принцип тут такой же, как и в бою. Представь то, что ты больше всего хочешь конкретно в этот момент. Представь его, его голос, место в котором вы встречаетесь или расстаетесь, воспоминания, что связывают тебя с ним, ты должен увидеть и почувствовать его образ у себя в голове. Итак, начнем.

Чего я больше всего хочу в данный момент?

Ледяные брызги оставляли обжигающие отметины на раскаленной коже лица, непрекращающийся шум… мне казалось, он уже у меня в голове. Я хочу, чтобы все это закончилось, хочу выйти на берег, сесть в тени какого-нибудь дерева и просто отдохнуть.

— Прошло только полчаса, а уже такие мысли… Извини, на физическую подготовку времени у нас нет, так же, как и на уроки смирения, поэтому просто прими, что в ближайшие дни для тебя лучше делать так, как я скажу. Сосредоточься.

Прошел час или два… Солнце палило все сильнее, вода становилась все холоднее. Я наконец-то привык, а может, просто сдался. Я уже успел пожалеть себя, возненавидеть Ягу, послать к чертям этот мир и смириться со своей скорой кончиной — и все это из-за чертового ручейка. Кладий, не повезло же тебе с хозяином…

* * *

— Знаешь, когда я говорил, что есть «способы попроще», я, наверное, немножечко ошибался… При смерти ты выглядел пободрее… — он улыбался, при этом я мог с уверенностью сказать, что его улыбка была настоящей и искренней, отчего я и сам почувствовал облегчение. — Но, надеюсь ты и сам понимаешь, что без этого никак.

Кладий спрыгнул с простирающегося через пространство, и, возможно, время луча и подошел легкой, но уверенной походкой.

Взглядом эксперта внимательно оглядев меня с головы до ног, остановив свой взор на моей правой руке, он одобрительно кивнул, как будто самому себе.

— Если честно, я правда боялся тебя больше не увидеть, — он по-дружески обнял меня, я же, не ожидая такой эмоциональной реакции от божественного меча, стоял словно вкопанный, не зная, как реагировать на подобное.

Кладий быстро разжал объятья, словно неожиданно осознав свою минутную слабость. Он сделал несколько шагов в сторону луча и вдруг, не оборачиваясь, сказал:

— Правда, я рад.

— Я тоже.

Картина изменилась: вместо тьмы и разрезающей ее полосы, а если точнее, ниточки света, мы оказались в прекрасно знакомом мне месте. Квартира на третьем этаже панельного дома.

Чайник издал такой привычный и родной, но в то же время очень далекий, как будто из прошлой жизни, свистящий звук. Мягкое и теплое мерцание лампочки озаряло маленькую кухню, в которой, кроме холодильника, газовой плиты, раковины, стола, двух стульев и одного кухонного шкафа, ничего больше и не было. Небольшое окно выглядывало на маленький дворик с детской площадкой и большой серый дом, такой же, как и мой, и еще пара соседних домов.

— И даже чая гостю не предложишь, — Кладий, ехидно улыбаясь, вырвал меня из омута воспоминаний.

— Было бы все по-настоящему…

— Мы у тебя в голове, тут все будет так, как ты захочешь.

Решив довериться товарищу, я открыл дверцу, за которой обычно стоял чай. И, действительно, все было на месте. Все было в точности так, как когда я в последний раз закрывал этот шкаф. Взяв пару кружек и пакетиков, я поставил их на стол, параллельно проверив морозилку. Лед был.

— Пакетированный чай со льдом… Сударь, да вы гурман…

— Сейчас один слишком наглый гость останется и без этого, — я улыбнулся, понимая, что в чем-то он прав, но ведь когда заканчивается вода, надо же чем-то разбавлять кипяток… лед представлялся мне лучшей альтернативой.

Приготовив два «айс-ти» я сел напротив Кладия.

— Насколько я помню, ты хотел меня о чем-то спросить.

Легкая дружеская атмосфера улетучилась.

— Да, — голос у меня предательски дрогнул, — почему ты тогда не помог?

— А ты хотел помощи?

— Само собой…

— Подумай еще раз, вспомни, — его голос был подобен холодному лезвию.

Нет, я не хотел помощи. Я был готов умереть. Более того, увидев тогда ее… подсознательно я хотел, чтобы все это закончилось.

— Я могу помочь тебе в бою, — беспристрастно продолжал Кладий, — могу предостеречь от случайной гибели, но, когда ты сам выбираешь смерть… я могу только смотреть. Я могу следовать твоей воле или же ненадолго стать ей, но идти против нее я не могу. Поэтому, прошу, даже в самые сложные моменты, даже если ты потеряешь веру, хотя бы не желай себе смерти, тогда шанс будет всегда… ну или, как минимум, ни мне, ни тебе не