Шрифт:
Закладка:
Невероятно популярный в те годы Николай Рыбников играл Пашку Гусарова — то была его первая комедийная роль в кино. Несмотря на это звезде фильмов «Весна на Заречной улице» и «Высота» съемки в «Девушке без адреса» не доставляли удовольствия. Рязанов с досадой замечал, что знаменитый актер относится к работе словно бы с прохладцей, даже и не пытаясь изобразить заинтересованность в результате. Мол, ничего нового, еще одна роль простого рабочего парня… Актера уже тогда раздражало это прилипшее к нему намертво амплуа.
Для Рязанова самым ярким воспоминанием, связанным с Рыбниковым, осталось случившееся уже после съемок происшествие, свидетельствующее о грандиозной популярности актера. Дело было «в радостный день премьеры комедии „Девушка без адреса“, которая состоялась в „Лужниках“, во Дворце спорта. Присутствовало много тысяч зрителей. Как водится, съемочная группа и актеры перед началом сеанса стояли на сцене. Каждому из нас подносили цветы, мы произносили взволнованные речи. После демонстрации фильма вместе с Николаем Рыбниковым, игравшим одну из главных ролей, мы вышли из Дворца спорта и сели ко мне в машину, чтобы ехать по домам.
В этот момент толпа поклонниц, заметив своего любимого артиста, буквально легла на автомобиль. (Не могу в связи с этим не помянуть добрым словом крепость металла „Победы“.) В салоне автомобиля сразу потемнело — все окна оказались залепленными лицами девушек. Я сидел с левой стороны за рулем, а Рыбников — на месте пассажира. Отовсюду на нас (вернее, на него) смотрели восхищенные молодые глаза. Но поскольку внутри машины царила тьма, барышни принялись скандировать: „Шофер, зажги свет, шофер, зажги свет!“ И мне ничего не оставалось, как зажечь свет, чтобы почитательницы смогли насладиться созерцанием своего божества…»
А непосредственно во время съемок «Девушки без адреса» Рязанов мог убедиться в популярности еще одного девичьего кумира тех лет. Причем на этот раз речь шла об актере, которого сам Эльдар Александрович и сделал знаменитым, — Юрии Белове. «Снимался эпизод на стройке в Черемушках, на четырнадцатом этаже. В съемочной группе объявили обеденный перерыв. Вместе с артистом Юрием Беловым мы забежали в столовую самообслуживания. Белов, одетый в грязную спецовку, красную майку и берет, имел вид ухарского сварщика или каменщика. На мне же был обычный костюм, рубашка и галстук. В очереди я стоял раньше Белова. Я протянул чеки симпатичной круглолицей поварихе. Она быстро налила мне тарелку щей и шлепнула на тарелку порцию гуляша. Потом открыла рот и уставилась на Белова как завороженная. Не отрывая глаз от актера, она накладывала ему гуляш. Одна ложка, вторая, третья, четвертая — и вскоре в тарелке образовалась огромная гора. Повариха протянула ее Белову. И тогда я возмутился:
— Девушка, как же так? Мы выбили чеки за одно и то же, заплатили одинаково. Почему же мне вы так мало положили, а ему вон сколько!
Откровенно любуясь Беловым, девушка улыбнулась:
— Потому что он артист!
— Какой он артист? Он у меня здесь на стройке работает, — довольно натурально соврал я, изображая из себя прораба.
— Знаете, дорогой товарищ, — презрительно ответила девушка, — я „Карнавальную ночь“ семь раз видела.
Так и ушли мы от этой раздачи. Юрий Белов гордо нес гуляш, которого хватило бы на десятерых, а я, обжора, понуро брел с крохотной порцией».
Довольно скоро все это изменилось. Рыбников и Белов уже с начала 1960-х стали сниматься все реже, и их былая популярность стремительно сошла на нет. Известность и авторитет Рязанова же с годами только росли, а уж после того как он в конце 1970-х начал карьеру телеведущего, пожизненное узнавание в любых учреждениях и просто на улицах было ему обеспечено.
Безусловно, и Карпинская, и Белов, и Рыбников замечательно вписались в антураж легкой романтической комедии. Все предельно естественные, все симпатичные, все молодые. Хотя ровесники Рыбников и Белов были на семь лет старше Карпинской, и от нее не могло укрыться это обстоятельство: «Николай Рыбников, по фильму мой возлюбленный, показался мне довольно старым, ему даже специальную накладку делали, имитирующую задорный чуб! Но он был безумно обаятельным, относился ко мне как к ребенку. Очень трогательно рассказывал о своей красавице Ларионовой, поэтому и ухаживаний за мной никаких не наблюдалось. Перед финальной сценой, когда мы должны были целоваться, я так переживала, что ночь не спала. А как вы думаете? Я же была тогда настоящей невинной девицей — это и на экране видно! Слава богу, сцену снимали на дальнем плане, и Рыбников только делал вид, что целует в губы».
Но все-таки именно комедией, а не просто жизнерадостной бесконфликтной киноповестушкой «Девушка…» стала благодаря более зрелым и более колоритным актерам острохарактерного плана. Так, Катиного деда сыграл эксцентричный Эраст Гарин, надменную сотрудницу Дома моделей — экстравагантная Рина Зеленая, а супружескую пару шумно-самодовольных мещан Комаринских — убийственный тандем Сергея Филиппова и Зои Федоровой. Незадолго перед тем данный дуэт ярко выступил в комедии Надежды Кошеверовой «Медовый месяц» — и Рязанов решил повторить удачно найденное актерское сочетание. Эльдар никогда не стеснялся пользоваться подобными открытиями своих коллег — так, в фильме 1964 года «Дайте жалобную книгу» он задействовал знаменитую гайдаевскую троицу: Вицина, Никулина, Моргунова.
Несмотря на весь блеск и актерских работ, и отдельных остроумных реплик, и общую воодушевляющую атмосферу фильма, трудно не признать, что на фоне «Карнавальной ночи» «Девушка без адреса» несколько меркнет. Тем не менее среди советских комедий 1958 года у «Девушки…» не было равных. Равным — и даже превосходящим — мог бы стать «Жених с того света» Леонида Гайдая, но по этой остросатирической картине так прошелся каток цензуры, что в своем первозданном виде фильм не сохранился даже для потомков, да и его сокращенно-изуродованную версию в тот год мало кто увидел.
Рязанов не мог не знать, чего стоила Гайдаю его чересчур преждевременная художническая смелость. Возможно, именно поэтому он принял новое сценарное предложение Бориса Ласкина и Владимира Полякова, которое едва ли сулило успех, но и не обещало никаких неприятностей. Если не соображениями осторожности, то чем еще объяснить заинтересованность Рязанова в пресном нравоучительном сюжете о том, как человек отправился искать клад, а нашел настоящих друзей?
Между тем поначалу все шло как во времена «Карнавальной ночи». Рязанов вновь поехал с Ласкиным и Поляковым в болшевский Дом творчества, но вновь не принимал непосредственного участия в написании сценария, ограничиваясь лишь некоторыми советами. Например, именно он придумал название будущего фильма — «Не имей сто рублей».
Сценарий был закончен, принят на «Мосфильме» и одобрен. До художественного совета, после которого картина должна была запуститься в производство, оставалось две недели. Рязанова же непрестанно что-то мучило. Он уже знал,
