этого у него есть помощники. Вроде меня.

- Понятно. А что насчет человеческих качеств господина Репьевского? Пойми меня правильно, мы все работаем в музее давно, и никому не хочется попасть под сокращение.

- Про сокращение разговора пока не было, - пожал плечами Полевой. – А там – как знать. Наш шеф – мужик нормальный, но лично я понятия не имею, что он собирается делать с вашим учреждением.

- Зачем он его вообще купил?

- Говорят, у вас тут хранятся особенные вещи, которые кое-кто хочет перевезти в столицу.

- Да. И что с того?

- У шефа на этот счет позиция принципиальная: исторические ценности должны храниться в том городе, чьей историей они являются.

Очень похвальная позиция.

Федя хотел сказать что-то еще, но вдруг замер и завороженно уставился на одну из тех витрин, что мы не успели осмотреть. Я проследила за его взглядом и мысленно закатила глаза.

- Янтарный гарнитур, изготовлен в Германии в конце восемнадцатого века, - сказала своему новому знакомому. – Много лет являлся реликвией одной из семей нашего города. Культурологическая экспертиза показала, что эти украшения изготовлены в мастерской известного ювелира Дитриха Фурта, а значит являются образцом ювелирного дела того времени и настоящей художественной и исторической ценностью.

Федор подошел к витрине вплотную и несколько долгих секунд внимательно рассматривал пресловутые янтари. Потом обернулся ко мне, удивленно приподнял бровь. Затем снова посмотрел на гарнитур, и опять – на меня.

- Что-то не так? – поинтересовалась я.

Рыжик широко улыбнулся, покачал головой.

- Все отлично, Аня. Даже лучше, чем я мог предположить.

После того, как наша импровизированная экскурсия подошла к концу, Федя вернулся в кабинет бывшего директора и с головой закопался в бумаги. Все музейные барышни и дамы тут же покинули свои рабочие места и собрались в холле, дабы поделиться впечатлением, произведенным помощником нового хозяина.

К этому дружному карагоду присоединилась и я. Однако мнение свое о господине Полевом высказывать не стала, ибо оно полностью совпадало с общественным.

Если коротко, то Федя всем понравился. Правда, примерно половина музейщиц высказала подозрение, что этот рыжий улыбчивый парень наверняка не так прост, как хочет казаться, ибо серьезные бизнесмены не имеют привычки нанимать в качестве доверенных лиц легкомысленных дурачков.

То, что сии подозрения имеют под собой твердую почву, подтвердила и Наташа – в конце рабочего дня она со скорбным выражением лица сообщила, что в ближайшее время нас ждет очередная инвентаризация, ибо в кипе музейных документов Полевой уже сегодня умудрился обнаружить ряд ошибок и недочетов.

Мне почему-то казалось, что над финансовыми отчетами Федор будет чахнуть до глубокой ночи, однако стоило поставить зал на сигнализацию и выйти из здания на крыльцо, как выяснилось, что братец лис уже ждет меня на его ступеньках.

- Какие у тебя планы на вечер, лисичка сестричка? – невинно поинтересовался рыжик.

- Домашние, - честно ответила я. – Пойду домой, заварю чаю и буду до самой ночи читать книгу.

- Скукотища, - забавно скривился парень. – Может, лучше прогуляешься со мной по городу? Я знаю одно потрясное кафе, где пекут нереально вкусные пироги и варят божественный кофе. Ты любишь кофе, Аня?

- Люблю, - вздохнула я. – Не обижайся, пожалуйста, но гулять мне сегодня не хочется. Я только вышла из отпуска, и первый рабочий день меня здорово утомил. Может быть, в другой раз?

- Лады, - легко согласился Федя. – Тогда давай я хотя бы провожу тебя до дома.

Я улыбнулась.

- Я живу совсем рядом, на соседней улице.

- Чудно. Пошли?

Мы спустились с крыльца на тротуар и неторопливо зашагали вперед.

- Милая у тебя подвеска, - вдруг сказал Федор, кивнув на чуру, висящую у меня на груди поверх футболки. – Кого-то она мне напоминает.

- Наверное, медведя, - подсказала я.

- Точно, - хохотнул рыжий. – Отличный мишка, совсем как живой. Где ты раздобыла такую вещицу?

- Ее сделал мой дедушка.

- О! – лицо Феди вдруг стало серьезным. – Знаешь, Аня, этот кулон тебе очень идет. Носи его чаще, а лучше вообще не снимай. Никогда.

- Почему? – удивилась я.

- Ты ведь не замужем, верно? – продолжил Полевой, игнорируя мой вопрос. – И каждый день возвращаешься с работы одна?

- Да, - снова удивилась я. – А причем тут мой медведь? Думаешь, н будет отпугивать от меня грабителей и маньяков?

- Ага, - в глазах парня вновь появились веселые огоньки. – А что? Пока у тебя нет другого защитника, мишке придется трудиться самому.

…Федор проводил меня до подъездной двери. Приглашать его в гости я не стала (все-таки мы знакомы не настолько близко), сам он напрашиваться тоже не стал. Когда же, попрощавшись, я поднялась в квартиру, оказалось, что Полевой по-прежнему стоит возле моего подъезда и с интересом рассматривает окна верхних этажей. Заметив в одном из них меня, он помахал рукой, а потом развернулся и быстрым шагом покинул двор.

***

В кафе мы с Федей все-таки сходили. На следующий день после полудня он явился в мой музейный закуток, оторвал от составления очередной бумаги (писала я ее, к слову, по его же заданию) и безапелляционно поволок обедать в то самое заведение с божественным кофе и несравненными пирогами.

После окончания рабочего дня мы прогулялись по парку, выпили по стакану молочного коктейля и обсудили кучу разнообразной ерунды.

Общаться с рыжиком оказалось легко и приятно. Он то и дело отпускал забавные шуточки, был весел и мил. При этом не покидало ощущение, что парень заливается соловьем не только из-за того, что я ему симпатична, но и с другой, неизвестной мне целью. Время от времени он смотрел мне в глаза цепким внимательным взглядом, а еще с мягкой деликатностью расспрашивал о моих увлечения и привычках, интересовался друзьями и родными.

О себе Федор рассказывал скупо. В течение вечера я узнала, что он родился и вырос в многодетной семье, в которой кроме него было еще шестеро братьев и сестер. Что образование и путевку в жизнь ему дали родственники отца, что вся его семья благополучно разъехалась по миру, и теперь собирается раз в пять лет, дабы отпраздновать очередной юбилей матери.

После прогулки Федя снова проводил меня домой, а на следующий день опять позвал обедать в кафе, а вечером пригласил в кино.

Такое повышенное внимание к моей персоне, конечно же, не