Даже меня самого.

– Поедем быстро, не отставай.

Шаман взлетел на своего коня одним движением и в следующий миг уже был на краю становища. Я ударил пятками в бока кобылицы и устремился за ним.

Прежде мне никогда не нравилось пускать лошадей в галоп, но здесь, среди бескрайнего простора, я вдруг ощутил неведомое доселе чувство восторга от быстрой скачки, на которую мы перешли, едва только животные немного разогрелись. И даже не заметил, как мы добрались до места.

Кайзар подал знак замедлиться, когда чуть поодаль показались кривые скалы. Подъехав ближе, я понял, что у их подножия земля изогнулась глубоким длинным оврагом, в котором росли приземистые деревья и кусты. Да уж, тут точно не стоило ломать животным ноги. Мы медленно спустились на дно оврага и спешились вскоре у небольшой каменной хижины.

– Лошадей оставим здесь, – сказал шаман, – а сами дальше пойдем. Это Земля Силы, будь осторожен тут в своих мыслях и прояви уважение к ней.

Он достал что-то из сумы на боку и, бормоча, разбросал по земле, а потом взял флягу и окропил все вокруг тем самым вином, которое мы пили вчера.

– Идем, северянин, духи примут тебя.

Я кивнул и не подал виду, как сильно забилось мое сердце в этой ложбине под скалой. Я чувствовал этих духов. Ощущал их прикосновение к сознанию и жажду проникнуть глубже... намного глубже, чем того может пожелать человек, находящийся в здравом уме.

– Не бойся, со мной ты защищен. Иди спокойно и будь внимателен – здесь много камней под ногами, и корни выходят из-под земли. Твой наатха уже взял бы тебя за руку... Он слишком привык всех защищать и оберегать. Но ты должен справиться сам. Иди по моим следам и не пытайся смотреть другими глазами – здесь лучше не покидать свое тело без нужды.

Проклятье! Откуда он знает это все?

Я закусил губу, сосредоточенно пялясь на землю впереди себя и старательно нащупывая ногами неровности и упомянутые камни. Их и правда было много... Я очень порадовался, что могу идти босиком и видеть своими ступнями. Здесь, конечно, имелась какая-то тропка, но очень уж дикая – сразу видно, мало кто ходил по ней, кроме самого Кайзара.

Сбоку от тропы весело журчал звонкий ручей, и я вдруг испытал такую неистовую жажду, что едва не споткнулся... Но так и не посмел остановиться и приблизиться к воде – шаман шел вперед, и мне не хотелось отставать.

– Все, северянин, дальше тебе нельзя. Земля Силы говорит мне, что сегодня ты останешься здесь. Значит, так тому и быть... Снимай свою одежду. Во Чреве Матери она будет лишней.

Чрево Матери?

Я посмотрел на него удивленно, но спорить не стал – скинул рубаху и штаны, оставшись нагим.

И почему-то вспомнил в этот миг, как мое тело таяло от прикосновения тонких нежных рук...

Айна... Где ты?

Крепкие пальцы шамана вернули меня в реальность, ухватив за запястье. Он увлек меня за собой чуть в сторону от ручья – туда, где из земли вспучивались неровные камни, образуя узкую щель.

-– Лезь туда.

Я замер на краю расщелины, не понимая, чего от меня хочет этот человек.

– Лезь. Туда. Сейчас.

Что ж... Выбора не было. Я опустился на четвереньки и нащупал края щели. Они были увиты корнями и походили на беззубый старушачий рот. Мне показалось, я точно там застряну.

– Лезь, маленький колдун. Земля Силы говорит мне, что твое возвращение начинается здесь.

Я вздохнул и ужом скользнул в щель. Неожиданно это оказалось очень легко.

Внутри, под землей и корнями было темно, сухо и... удивительно спокойно. Так спокойно, что я невольно зевнул. Своды расщелины смыкались совсем низко над моей головой, а тесные стены вынуждали свернуться, поджав колени к груди. Я уложил голову на подстилку из сухих листьев, устеливших дно, закрыл глаза и вдохнул глубоко.

А когда выдохнул, понял, что эта нора обнимает меня и баюкает, точно я и правда дитя в утробе.

– Вернусь за тобой вечером, – услышал я голос шамана. – Если захочешь пить, ручей рядом. Но лучше будет, если ты останешься здесь до моего прихода. Чрево Матери даст тебе силы, в которых ты нуждаешься. И покой, которого ищет твоя душа. Слушай, что скажет тебе это место. Оно не лжет.

Еще миг – и тень от его ног, закрывавшая вход в крошечную пещеру, канула куда-то в сторону, однако намного светлее не стало... Овраг лежал в тени.

Я провел рукой по шершавой стене и вдохнул запах земли.

Если это место и говорило мне что-то, я ничего не слышал и хотел только одного – отдаться на волю небывалого удивительного чувства, которое качало меня в своих объятиях, отсекая прочь все мысли, все воспоминания, все страхи и тревоги...

Я закрыл глаза и обхватил себя руками.

Здесь не было ничего.

Ни времени.

Ни жажды.

Ни боли.

Только биение моего сердца – ровное и спокойное.

...В темноте нет пустоты... В тишине нет страха...

Я утратил ощущения тела и мира вокруг себя. Я стал воздухом, стал землей, корнями деревьев и сухими листьями.

Листья не знают, что такое страдание. У них нет памяти.

А у воздуха не бывает шрамов.

Я очнулся от прикосновения и понял, что кто-то зовет меня.

– Лиан! Просыпайся, солнце уже высоко. Ты пропустишь все самое интересное! Забыл? Сегодня мы едем на ярмарку!

Мамин голос был таким звонким и веселым, что я улыбнулся еще прежде, чем до конца вернулся в этот мир. А потом снова ощутил ее теплые мягкие руки на своем лице.

– Вставай, любимый, новый день не ждет! – руки отбросили одеяло и сгребли меня в охапку, прижали к груди. – Ну какой же ты засоня! Открывай глаза, малыш!

И я открыл.

Моя комната была залита солнечным светом, он был повсюду – от пола до потолка и золотил пылинки в воздухе, а еще – мамины непослушные пряди, как всегда сбежавшие из аккуратной прически. Эта паутинка волос щекотала мое лицо, и мне было смешно и радостно.

– Мама... – я смотрел в ее синие глаза и думал о том, что они похожи на окошки в небо. И на море, которого я никогда не видел наяву, но так часто во сне... – Мама, ты купишь мне свирель? Как в прошлый раз?

– Вместо той, что ты сломал так быстро? – она рассмеялась и прикоснулась губами к моей макушке.

– Я не ломал... она сама...

– Ну да, конечно. Как и та лошадка, и плетеный человечек. Лиан, радость моя, тебе всякая игрушка – на один раз. Куплю, конечно...

– И большой пряник!

– Хорошо, милый... и пряник тоже. А теперь вставай. Твои сестры уже давно одеты и спустились к завтраку.

Но мне не хотелось вставать – мамины руки были такими нежными, такими уютными...