Шрифт:
Закладка:
– И что же мне с тобой делать? Я даже не могу выдать тебя за кота-переростка или странную собаку – твои три хвоста все портят. – Смогу ли я вернуть его обратно в мир картины? Возможно, проход получится снова открыть ключом? Но точно ли я хочу возвращаться туда? Что, если то жуткое существо поджидает меня за дверью? Нет, этот вариант оставлю на крайний случай.
– Пожалуй, попробую узнать о тебе хоть что-то.
Лис смотрит так, будто понимает каждое слово, но помогать мне не собирается.
Усевшись на кровати, снова обращаюсь к этому странному зверю.
– А ты, случаем, не говорящий? Это бы сэкономило мне массу времени. – Мы смотрим друг на друга, я с надеждой, а лис с легкой растерянностью – если животное вообще может так смотреть. Я вздыхаю. – Ладно. Похоже, мне придется самой искать ответы на свои вопросы. – Я беру ноутбук. Лис между тем сворачивается калачиком на полу. Похоже, он понимает, что в ближайшее время ничего интересного не произойдет.
Мои поиски приносят мало пользы. В японской мифологии встречаются треххвостые лисицы – так называемые кицунэ. Им приписывают различные способности, но самое главное – они умеют принимать человеческий облик. Я опускаю взгляд на лиса и вздрагиваю. От одной мысли, что этот зверь может вдруг превратиться в человека, становится не по себе. Чаще всего они обращаются в красивых женщин, но бойкие юноши среди них тоже встречаются. Вдобавок они умеют создавать пламя хвостом или извергать огонь из пасти. Могут обладать искусством создания иллюзий, летать и даже вселяться в людей. Кицунэ могут быть добрыми и злыми, хотя предания о дружелюбных лисах все же преобладают. Чем сильнее и старше эти существа, тем больше у них хвостов – а их может быть до девяти.
– Значит, ты еще совсем юный и тебе нужно многому научиться. Или все это ерунда? – Я смотрю на зверя, который удобно устроился, поджав лапы, и сладко дремлет. – Если ты и правда умеешь превращаться в человека, то будь добр, сделай это поскорее. Потому что, если в моей комнате вдруг появится человек посреди ночи, у меня случится инфаркт. – Я жду от лиса каких-то действий. Но он лишь смотрит на меня, приподняв голову. В его глазах мелькает что-то похожее на огонек разума, и у меня снова создается впечатление, будто он меня понимает.
– Пожалуйста, только не превращайся прямо сейчас, – прошу я и бросаю взгляд на часы. – Черт, уже десять. Мама после ночной смены и скоро встанет, чтобы позавтракать со мной. Обычно после ночного дежурства она ложится всего на пару часов.
– Ты остаешься здесь, – подняв указательный палец, велю я лису. – Я только быстро приготовлю завтрак. – Тут я спохватываюсь: – Ты, может, тоже голодный? Хочешь пить? – Молчит. Нужна ли этим существам пища и если да, то какая? – Ловить для тебя мышей я точно не собираюсь. – Еще раз разглядываю его. – Да ты, похоже, и сам с этим справишься.
Ох, надеюсь, я не найду останки мышей под своей кроватью. Не могу его здесь оставить. Как мне продолжать жить обычной жизнью с треххвостой лисицей под боком, у которой, к тому же, в перспективе вырастут еще хвосты?
Я на скорую руку сооружаю завтрак, постоянно поглядывая на лестницу, опасаясь, что лис может спуститься. Но, кажется, он меня понял и послушно остается в комнате.
Я как раз варю кофе, когда мама в пижаме спускается вниз. Она выглядит усталой и невыспавшейся, что неудивительно – мама вернулась домой всего несколько часов назад.
– Как прошла ночь? – спрашиваю я, протягивая ей чашку с кофе.
Она вздыхает и трет глаза.
– Ни минуты покоя. Инфаркт, острый аппендицит, который нужно было незамедлительно прооперировать, один пьяница сильно порезался. И двое пожилых пациентов с подозрением на инсульт.
– Да, ночка и правда выдалась тяжелая.
– Я, пожалуй, еще посплю. А днем мы можем что-нибудь придумать.
– Мне надо в город, забрать очки, – говорю я.
– Отлично, пойдем вместе. Может, устроим шопинг и пообедаем в торговом центре?
– Звучит неплохо. – Я снова бросаю взгляд в сторону лестницы. Наверное, не стоит запирать треххвостого лиса в доме надолго. – Мне еще надо написать эссе по английскому, и подготовиться к школе тоже бы не помешало. До первого теста осталось совсем мало времени.
– Нам необязательно уходить на целый день, – возражает она, и я киваю.
Насладиться завтраком у меня никак не получается. Я торопливо жую бейгл и заливаю в себя кофе. Все время я думаю только об одном: что делает лис? Он все еще там? Может, он уже разгромил мою комнату?
Мама заканчивает завтракать.
– Я так устала. Ничего, если ты уберешь со стола?
Я киваю и, пока она поднимается наверх, со скоростью ветра загружаю посудомоечную машину и закидываю продукты в холодильник. Со всех ног взбегаю по лестнице. Когда я оказываюсь в коридоре, у меня чуть не останавливается сердце. Дверь в мою комнату открыта. Я устремляюсь туда и замираю. Мама стоит посреди комнаты. Я отчаянно подбираю в голове объяснения: «Это просто такая большая кошка, она забралась ко мне в комнату. Как видишь, у нее есть небольшая аномалия, отсюда и три хвоста. Но они ведь не сильно бросаются в глаза, правда?». Уверена, мама ни за что в это не поверит. Я стою, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и не могу выдавить ни звука. Но оказывается, что никаких оправданий не требуется, – лиса в комнате нет.
– Я тут решила загрузить машинку, – объясняет мама и приподнимает корзину с грязным бельем. – У тебя есть еще вещи в стирку? – Я мотаю головой, и она выходит в коридор. – Потом развесишь белье? Я сейчас лягу спать.
Кивнув, я закрываю за ней дверь и осматриваюсь.
– Лис? Ты здесь?
Что мне делать, если он сбежал? Идти искать его? Развесить объявления? Как бы то ни было, нельзя позволить ему одному бегать по улице.
Вдруг краем глаза я замечаю какое-то движение. Лис выползает из-под кровати. А он точно не глупый и знает, когда лучше спрятаться.
– Это ты хорошо придумал, – хвалю я его и с облегчением плюхаюсь на кровать. Лис тут же запрыгивает и начинает тереться об
