записывать, и были мерзавцы офицеры, которые его надували. Поэтому я никогда не играл против него, отговаривал его играть, говоря, что его надувают, и предложил ему играть за него… Садо позвал меня к себе и предложил быть кунаком… После моей глупейшей игры в Старом Юрте я карт не брал в руки, постоянно отчитывал Садо, который страстный игрок и, не имея понятия об игре, играет удивительно счастливо.

Вчера вечером я обдумывал свои денежные дела, свои долги и как мне их уплатить. Долго раздумывая, я пришёл к заключению, что, ежели буду жить расчётливо, я смогу мало-помалу уплатить все долги в течение двух или трёх лет, но 500 р., которые я должен был уплатить в этом месяце, приводили меня в совершенное отчаяние. Уплатить я их не могу, и это меня озабочивало гораздо больше, чем во время оно долг в 4 тысячи Огарёву.

Наделать долгов в России, приехать сюда и опять задолжать, меня это приводило в отчаяние. На молитве вечером я горячо молился… «Помоги мне, господи», — сказал я и заснул… Утром я получаю письмо от Николеньки вместе с вашим и другими — он мне пишет: «На днях был у меня Садо, он выиграл у Кноринга твои векселя и привёз их мне. Он так был доволен этому выигрышу, так счастлив и так много меня спрашивал: „Как думаешь, брат рад будет, что я это сделал“… и как трогательна преданность Садо… пожалуйста, велите купить в Туле мне шестиствольный пистолет и прислать мне вместе с коробочкой с музыкой… такому подарку он будет очень рад».

В 1854 году Толстой снова проиграл 3000 рублей, а в 1855 году — 2800 рублей. В 1857 году 12–16 июля в Баден-Бадене Толстой проиграл в рулетку все свои деньги — 3000 франков, телеграфировал Некрасову и написал письмо Тургеневу с просьбой одолжить денег, а получив деньги от Тургенева, проиграл их и записал в дневнике: «Давно так ничто не грызло меня».

В 1862 году 7 февраля Толстой проиграл в карты 1000 рублей серебром в долг. Он попросил у издателя М. Н. Каткова денег для уплаты долга с обещанием написать за это «Кавказский роман». После этого случая были написаны «Казаки». В письме к В. П. Боткину Толстой писал об этом событии:

«…подумавши здраво, очень рад, ибо иначе роман бы этот, написанный гораздо более половины, пролежал бы вечно и употребился бы на оклейку окон».

Игра в карты очень сильно увлекала Толстого. Он описал в своём дневнике, что четыре дня играл сам с собою в штосс, стараясь вывести правило игры (понять тайный ход мастей — ДЛ). Тётка Толстого Т. А. Ергольская писала ему письма, в которых умоляла бросить «проклятую страсть». Поэт А. А. Фет записал рассказ Тургенева о пристрастии Толстого к картам:

«Вернулся из Севастополя с батареи, остановился у меня и пустился во вся тяжкая. Кутежи, цыгане и карты во всю ночь; а затем до двух часов спит как убитый. Старался удерживать его, но теперь махнул рукой».

По свидетельству самого Толстого, проигрыш 1862 года был последним проявлением «страсти к игре». Ни в письмах, ни в дневниках Толстого после 1862 года игра больше не упоминается.

В своих произведениях Толстой часто касался темы карточной игры. В повести «Два гусара» под именем графа Турбина он описал Толстого-Американца, своего дядю и выдающегося игрока. Толстой-Американец описан в романе «Война и мир» в образе Долохова. Толстой хорошо играл в бильярд. Игра на бильярде описана им в рассказе «Записки маркёра».

В книге «Русский преферанс» опубликован очерк Евгения Витковского об игроцких увлечениях Льва Николаевича:

…граф, писатель, «зеркало русской революции» и отчасти азартной игры. Играть в азартные игры начал, видимо, в 1848 г.: в письме от 26 декабря того же года к Т. А. Ергольской написал: «Я распустился, пустившись в светскую жизнь». Первый крупный проигрыш имел место в начале 1849 г., последний — в начале 1862 г., когда издатель Катков ссудил Толстому 1000 рублей серебром под обещание закончить «Кавказский роман».

Об отношении к игре Толстого короче всего сказал писатель-эмигрант В. Яновский: «Толстой и Достоевский — такие разные, а отношение к картам почти одинаковое». Огромные проигрыши Достоевского общеизвестны; менее известна запись Толстого, сделанная 28 января 1855 г. в Севастополе, чуть ли не под обстрелом; он описывает то, чем занимался накануне: «Игра в карты (в штосс) с самим собою, чтобы вывести правила игры» (игрокам в штосс такая практика должна быть знакома: Лев Николаевич пытался понять закономерность, постичь «тайный ход мастей», возможно, найти свои «заветные» карты, т. е. те, которые чаще выигрывают). Толстой проигрывал деньги также и в рулетку, и на китайском биллиарде; сколько-нибудь крупные его выигрыши не известны.

В коммерческие игры Толстой, видимо, не играл, однако с преферансом был знаком достаточно хорошо; герои рассказов «Севастополь в мае» (26 июня 1855 г.) и «Севастополь в августе 1855 года» (27 декабря 1855 г.) то вспоминают, как «они, бывало, в кабинете составляли пульку по копейке», то стыдливо сознаются, что «да и в преферанс мы играли», в результате чего «оказалось, что Козельцов-второй, с преферансом и сахаром, был должен только восемь рублей офицеру из П. Старший брат дал их ему, заметив только, что эдак нельзя, когда денег нет, ещё в преферанс играть!» Преферанс упоминается также в более раннем рассказе «Записки маркёра»: «А наверху у нас в карты играли господа. Сначала преферансик, а там, глядишь, — любишь не любишь пойдёт» (т. е., очевидно, штосс). Игра в преферанс, как и в более поздние времена, служила прелюдией настоящих азартных игр.

Ю. М. Лотман в главе «Карточная игра» (Беседы о русской культуре. СПб., 1994 г.) помещает подробную сноску, характеризующую стиль игры Льва Толстого:

«Часто… в куче карт на полу валялись и упавшие деньги, как это, например, имело место во время крупных игр, которые азартно вёл Н. Некрасов. Подымать эти деньги считалось неприличным, и они доставались потом лакеям вместе с картами. В шутливых легендах, окружавших дружбу Толстого и Фета, повторялся анекдот о том, как Фет во время карточной игры нагнулся, чтобы поднять с пола небольшую ассигнацию, а Толстой, запалив у свечи сотенную, посветил ему, чтобы облегчить поиски».

Если эта история не легендарна, то она могла иметь место в 1856–1862 гг., т. е. между датами знакомства Фета и Толстого и прекращением «игры» Толстого. В пользу правдивости этой истории говорит то, что именно так вёл себя Лев Толстой, играя в азартные игры типа штосса; против — то, что в фольклоре имена участников «события» неоднократно