Четверо, играющих в неадекватность, и трое, играющих роль прихвостней девиц, ушли по инициативе гуляющих.

– Найди мне песню из «Бременских музыкантов» «Мы к вам заехали на час». Сейчас я им устрою Ибицу.

– Может быть, лучше что-нибудь другое? Как ты собираешься танцевать под детскую песню?

– Женя, найди мне то, что я прошу. Я танцовщица, как раз пригодится мой навык, музыка не имеет значения, сейчас мне нужны мультики. Сила, которую они хотят уничтожить, ослепит их.

– А если я не найду?

– Сомневаюсь, что на этой приставке чего-нибудь нет, но если не найдёшь, то тогда и поговорим. Главное, сами глазами не хлопайте, а незаметно идите в холл и бегите на улицу в такси.

– А ты? Как же ты?

– Мне уже не страшно. Я не позволю им насиловать вас. Скажите тем двоим, что положили на вас глаз, что пойдёте покурить, а сами – на выход. И основной свет приглушите без предупреждения, достаточно будет ламп над барной стойкой.

– Лана, но, если ты не успеешь добежать до дверей, они тебя схватят. Что тогда?

– Тогда вызывайте на этот адрес полицию. Я сделаю так, что они запомнят этот мальчишник на всю жизнь.

– Леся уже вызвала такси. Все три машины стоят у входа.

Имея природную гибкость и спортивную подготовку, я одним движением запрыгнула на стол, как только Женя с Жанной включили музыку и выключили свет.

Сорвав с себя платье и бросив его неизвестно куда, я старалась не смотреть в сторону девчонок, чтобы не привлекать к ним внимание.

Шестнадцать разинутых ртов смотрели на танец моего тела, не сводя с него глаз. В это время девчонки, как мышки, пробирались к спасительному выходу, замешкавшись в последнюю минуту.

– Жанна, что ты делаешь?

– Я не могу натянуть сапог…

– Пока ты будешь натягивать сапог, натянут нас всех! Шуруй так! – возмущённо прошипела Женя, выхватившая из рук Жанны обувь.

Изрядно подвыпившая Жанна, не способная попасть в обувь, надела её в подъезде не без помощи Жени.

С приближением окончания песни я спрыгнула со стола и, не прекращая танца, задним ходом начала плавно перемещаться в сторону основного коридора и входной двери. Зрители решили, что это часть постановки. Резко рванув к двери и толкнув её от себя, я выскочила в подъезд и побежала прочь.

Сидевшие на диване, близко стоявшем к выходу, сделали вид, что не успели задержать меня. Они не пытались привести в чувство обезумевших приятелей, но и не помешали мне оказаться по ту сторону необратимости.

При всей своей внешней силе, но внутренней слабости духа не нашлось ни одного мужчины, способного остановить насилие.

Толпа пьяных, перекрытых мужиков выскочила вслед за мной из подъезда, едва я, в одном нижнем белье и босиком, успела сделать пару шагов, пробегая по осенним лужам к такси.

Угрозы, оскорбления и жутчайшие непристойности, ударяющие мне в спину мужским многоголосьем, спровоцировали Олю, не вовремя включившую режим бойца, вступить с ними в неравный бой. Это было лишним. Она выскочила из машины и начала орать гадости им в ответ настолько сильно и пронзительно, насколько это может делать голос женщины, приводящей себя в состояние изменённого сознания.

– Оля, сядь в машину! Быстро! – громко закричала я на неё и на весь двор, добегая до машины с открытой дверью.

Мой пронзительный крик, несущий в себе неистовое желание остановить весь этот ужас, эхом отразился от многоэтажек и прорезал пространство, словно раскалённый нож, заставив разом замолчать всех.

Доли секунды, и мы с Олей уже прыгнули на заднее сидение автомобиля с разных сторон, хлопнув дверями и в один голос прохрипев водителю:

– Едем отсюда быстрее! Пожалуйста, трогайте!

Две другие машины поехали впереди нас, дождавшись, пока мы окажемся в такси. Водитель сообразил, что к чему, и, не мешкая, дал газу.

– Лана, держи, я успела схватить твои сапоги. Обуйся. И надень моё пальто, иначе ты простынешь. Включите, пожалуйста, печку посильнее.

Сидя втроём на заднем сидении, я, Женя и Оля прижались друг к другу лбами и, будучи на грани плача, истерично начали смеяться.

– Это было сумасшедше красиво… У кого ты так научилась танцевать?

– У природы.

Мы не были подругами и не стали ими после неудавшегося изнасилования, но в тот вечер, закончившийся для нас радостью сквозь слёзы, мы сплотились против общей беды.

С тех самых пор я приобрела непререкаемый авторитет среди девушек. Зная, что вместе с ними на заказе буду я, они ехали на работу, как на праздник, не боясь ничего. Ответственность, возникшая естественным путём, не тяготила меня, скорее, добавляла спокойствия. После этого случая мы не брали заказы с мальчишников и больших скоплений мужчин. Одного раза хватило.

Для себя я вывела формулу: одна пьяная неуправляемая женщина = толпа пьяных мужиков = толпа трезвых и на первый взгляд здравомыслящих людей разного пола.

Рано умирать

Я сталкивалась с жалостью по отношению к себе:

– Работаешь, жизнь заставила, бедная, – говорили одни.

Я сталкивалась с восхищением по отношению к себе:

– Ах, какая прелесть, ты уникальная и особенная, – говорили другие.

Но с этим я столкнулась впервые.

Казалось, самые лихие девяностые позади. Годы прошли, а люди остались. Жизнь познакомила меня с ярким представителем того времени.

Я приехала к нему в гости, в частный дом коттеджного посёлка закрытого типа. Ни одна деталь интерьера, ни одно сказанное им слово не выдали хозяина жилища.

Выпили, занялись сексом, поговорили, пошутили, посмеялись. Снова выпили, занялись сексом, поговорили, пошутили, посмеялись.

Третьего дубля не было. Действие начало разворачиваться по-другому сценарию.

– А хочешь, я тебя удивлю?

– Почему бы и нет, – ответила я.

Пойдём за мной, я тебе кое-что покажу. Мы зашли в одну из комнат его большого дома, где он открыл тайник, из которого кучей посыпались ружья, автоматы, винтовки. Неужели он ни на секунду не задумался, что бравировать своим прошлым и, возможно, настоящим не стоит? Я догадалась, с кем имею дело, но что-то заставило меня задать наивный и прямой вопрос.

– Кто ты?

– Ну а как ты думаешь?

– Я не знаю, я далека от этого, – как заворожённая отвечала я.

Впервые в жизни я увидела так много оружия. Глядя на всё, чем он хотел меня поразить, я не испугалась ни владельца вооружения, ни его стволов. Я не думала о страхе и не чувствовала его. Накрывшее моё сознание ощущение безграничной власти, которым наделило себя человечество, создавая подобные изобретения, вышибло меня из реальности. Слишком много боли,