Шрифт:
Закладка:
– Господин Кац проговорил этот момент. Он от меня ожидает лояльность и преданность как от своего референта, а то, что вы мне предлагаете… это… я понимаю, что ваша просьба продиктована заботой о предприятии, но я не смогу, я просто не смогу, Олег Петрович… в народе это называется просто – стучать.
– Просьба? Просьба… – повторяет, вскинув бровь и в эту секунду что-то мерзкое, как холодная змея, проскальзывает по моей спине неприятным предчувствием.
Смотрю в растерянности на вмиг теряющее все добродушие лицо. Медленно поднимается и в пару шагов нависает надо мной, огромный обрюзгший живот не дает мне вскочить с места и отойти на безопасное расстояние.
– Катерина… ты меня не поняла. Деточка. Конечно, ты будешь абсолютно предана Димитрию Ивановичу. Любое его слово исполняется – это факт, но ты, я смотрю, не совсем понимаешь свое положение при господине Каце… Подумай, как я вижу, ты совсем не глупа. Рано или поздно Димитрий уедет, месяц или два самое большее. Не сидеть же ему на севере вечно, у него империя, так сказать. А я останусь у руля. Я. Останусь. Елецкая.
И ты… ты тоже останешься здесь…
– Я вас не понимаю!
Ха! Все уже поняла, но тяну время, пытаюсь найти выход, но не могу…
Лицо директора багровеет, ноздри раздуваются, осознаю, что с каждой секундой приближается нечто злое, плохое, оно летит на меня со скоростью света и я попаду под каток, в капкан, из которого не выбраться.
– Значит так, Елецкая! Под дуру не коси. Ты будешь держать меня в курсе всех решений Каца.
– НЕТ! – подрываюсь с места, но мясистая рука, неожиданно хваткая, опускается на мое плечо и усаживает насильно обратно.
– Рот закрой и слушай! Раз по-хорошему не понимаешь, будет по-плохому. Ты ведь знаешь, что я далеко не последний человек в городе?!
– То, что вы требуете… это мерзко и противно! Я так не могу! Я не доносчица!
– Ты станешь тем, чем прикажу. И раз уж так случилось, что магнат выбрал тебя, хотя я ему преподнес лучшие кадры, то ты станешь его послушной игрушкой. Если Димитрий прикажет сесть, ты сядешь, если захочет, чтобы легла, то ты исполнишь и это…
Иначе...
Глава 12
Холодею. Меня сейчас в помои с головой опускают, а я давлюсь вонючей гадостью и омерзением.
– Вы не можете меня заставить… – проговариваю зло, все-таки вскакиваю, упираю взгляд в мужчину, который не сильно меня выше.
– Еще как заставлю. Все, что прикажу, сделаешь. У меня на тебя такие козыри имеются…
– А если я все расскажу Димитрию?!
Улыбается, щурит глаза и отвечает, растянув мясистые губы в примерзкую улыбочку:
– Попробуй, Елецкая. Твое слово против моего. И помни, кто я и кто ты.
Захлопываю рот, так и не высказав очередную угрозу. Олег Петрович один из самых влиятельных людей города, имеющий свои связи в самых верхах. Просто так главами металлургических заводов не становятся. На его стороне деньги, власть, имя.
А кто я?
Сирота. Никто. Я здесь на птичьих правах. Работаю без диплома и у меня нет ни малейшего шанса против директора.
– Вот так-то лучше, Елецкая… по личику вижу, что наконец мозги у тебя зашевелились.
Улыбается, опять перевоплощаясь в добряка.
– Ты послушай меня, Катенька, я плохого не посоветую, а если прислушаешься и сделаешь так, как я говорю, только выиграешь.
Мне становится нечем дышать. Ощущаю, как невидимая удавка обхватывает шею и из меня выкачивают все жизненные силы, внутри закипают слезы.
– Ну, полно. Я не терплю женских истерик. Так что плакать и пытаться разжалобить меня не нужно, тем более что на самом деле тебе выпал золотой билет в будущее, и только ты, Катерина Владимировна, решаешь, каким именно будет это будущее.
Машу головой из стороны в сторону, пытаюсь очнуться от того ужаса, в который я с каждой секундой все больше погружаюсь.
Димитрий только появился, а из-за него вся моя жизнь летит в тартарары.
Петрович двумя пальцами проводит по своим мерзким паучьим усам, он сам мне кажется пауком, который плетет свои интриги и загоняет жалкую муху в сети, опутывает по рукам и ногам. В этой игре мне не выиграть. Не тот калибр.
– Катенька, через тебя будет проходить определенная документация, и мне нужно, чтобы цифры всегда сходились, ты же столько у нас в бухгалтерии пробыла, должна понимать, о чем я.
Явно у Петровича рыльце в пушку. Меня хотят заставить прикрыть тылы. Эта мысль вызывает внутренний ярый протест, который я не высказываю. Жду откровений. Раз уж тут так разошлись, что же не дать человеку высказаться.
Петрович проходится по кабинету, убедившись, что я слушаю его. Директор становится все более умиротворенным и улыбается, как отец родной, а впрочем, я отца почти не помню и улыбку его тем более.
– Кац имеет определенные моральные устои и принципы, вернее, их полное отсутствие, Катерина Владимировна. Новый босс – зверь, имеющий определенное имя в деловых кругах. Он беспринципен и скор на расправу.
Делает паузу, многозначительно смотрит, заставляя прочувствовать каждую его фразу, каждое слово, которые летят в меня отравленными стрелами.
– У Димитрия есть определенные требования, касающиеся его помощницы. Без моей поддержки тебе не выжить. Кац опасен и женщин он не бережет. Он жесток.
– Так почему же, если биг босс так ужасен, вы продали ему завод и сейчас идете на подобную аферу?! – задаю вопрос и чувствую, что меня тошнит. От ситуации и от людей, которые разыгрывают свою партию, манипулируют мной подобно марионетке.
Чувствую себя жалкой игрушкой, которой жестокий мальчишка может без труда оторвать голову.
Петровичу мой выпад не нравится. Останавливается резко и взгляд темнеет.
– Катенька, ты говори, да не заговаривайся. Все у нас абсолютно чисто на предприятии. Бухгалтерия белая. А это просто предосторожность.
Взгляд у Петровича колкий и цепкий.
Димитрий меня сильно напугал своим холодом, отсутствием эмоций, а этот только вызывает злость от понимания, что меня загоняют в угол. Причем оба. И кто из них хуже, я пока не понимаю.
– Признаюсь, Катенька, раз уж мы говорим с тобой по душам. Я готовил свои кадры. Лучшие, способные удовлетворить все потребности магната, но Димитрий выбрал тебя. Даже не знаю, как вообще такое могло произойти. Ты не в его вкусе. Он совсем иные критерии указывал для референта. Хотя.