— Любила меня…

19 глава. Марк

— Тимур, давай я за руль? — то, что парень измотан, я заметил километров через сто от города. Прошлую ночь мы перекантовались в гостинице, сегодня целый день мотались по городу, а к вечеру рванули домой.

И ведь все указывало на то, что родственники Гришиного отца могли выкрасть мальчика у матери! Даже тот факт, что его дядя, Александр Мерцалов, несколько дней назад был в нашем городе. Это подтвердила Анна Мерцалова, Гришина мать. Женщина даже встречалась с ним. Правда, дать нам информацию о том, что хотел от неё Александр, она наотрез отказалась.

Кроме того, сама мать Гриши, похоже, думала так же, как и мы, — говорила, как родственники бывшего мужа её ненавидят, как угрожали из-за того, что она развелась со Святославом, когда тот сел в тюрьму. Мы выяснили, что братья Мерцаловы были очень близки, с детства горой стояли друг за друга. И старший, рано лишившись отца, помогал матери учить младшего — Александр закончил МГУ по какой-то привилегированной специальности.

Самого Александра дома мы не застали. Жена утверждала, что он был в командировке в Крыму. Причем, поехал туда на своём автомобиле… Либо врала, либо, на самом деле, не была осведомлена. А мать, бабушка Гриши, вообще, лежала в больнице с воспалением поджелудочной железы. То есть ребенок точно был не у неё. Толком ничего не выяснив, мы решили уезжать, оставив Леньку с Альбиной временно в Краснодаре, следить за домом Мерцаловых и ждать возвращения Александра.

— Ещё часок порулю и тебе отдам, поспи пока, — Тимур потер указательным пальцем правый глаз и продолжил вглядываться в темноту. Разделительная полоса раздражала взгляд — то рябила прерывистыми линиями, то белела длинной сплошной. На трассе знаков было меньше, чем в населённых пунктах и вблизи от них, но те, редкие, которые все-таки встречались, выхватывались из кромешной тьмы фарами и отблеском на мгновение слепили глаза. Если я себя так чувствую, то Тимуру, третий час сидящему за рулем, наверное, ещё хуже.

Настоять надо было! Прогнать мальчишку на заднее — дать перекемарить пару-тройку часов! Но мне в голову пришла мысль, что он ещё потерпит, а я сейчас наконец-то могу с Катей попереписываться!

Вчера вечером мы так здорово поговорили!

Доставая телефон, брошенный куда-то на заднее сиденье, я ловил себя на мысли, что улыбаюсь! О Кате было приятно думать. Она оказалась девушкой с юмором и при этом так искренне всему верила, так неподдельно удивлялась и так явно стремилась ко всему новому, что хотелось показать, дать попробовать, научить, увезти туда, где она ещё не была! И смотреть, смотреть со стороны, как восхищенно горят её глаза, как, склонив на бок рыжеволосую голову, Катя рассматривает… море… горы… лавандовые поля в Крыму… в котором она, оказывается, никогда не была!

Да и вообще нигде на была! Дальше своего города никуда не ездила. Ничего не видела. И она бы, конечно, обиделась, но я жалел её. Очень жалел. Никогда бы не сказал этого ей вслух, но помимо всевозможных других эмоций, которые появлялись в моем сердце при воспоминании об этой женщине, была в нём и жалость тоже… Такая странная жалость… Когда хочется спрятать себе за спину и сказать: "Здесь не страшно. Не опасно. Я защищу тебя от всего на свете. Тебе больше нечего бояться!" И потом всегда держать свое слово…

Ни сети, ни, тем более интернета, к сожалению, не было. Покрутив в руках бесполезный телефон, я бросил его обратно на заднее сиденье.

Поспать что ли часок перед тем, как сменить Тимура?

— Тим, разбудишь ровно через час. И попробуй только не сделать этого — выговор получишь… с занесением…

— Спи уже, командир. Разбужу! Я своему здоровью не враг!

Что она там рассказывала о своих снах удивительных — она была в них Катенькой Малейкиной, дочерью дворянина какого-то? Интересно, как бы она выглядела в старинном платье с кринолином… Совсем уж глупые мысли лезли в голову. И я посмеивался сам над собой в глубине души, но продолжал представлять себе это все…

А нужно было думать о мальчике. Это было сейчас самым важным. И хоть Олег прорабатывал версию похищения ребенка маньяком, кем-то, не имеющим отношения к отцу мальчика, она пока не подтвердилась. Ребенок словно сквозь землю провалился!

Если выкрал Мерцалов-младший, то есть дядя, то зачем он приводил ребенка на вокзал — Александр ведь на машине уехал из дому?

Если с целью выкупа украли — почему до сих пор требований никаких не выдвинули?

Если кто-то по просьбе отца, то смысл в этом какой? Святослав Мерцалов сам недавно поселение получил, ему проблемы сейчас ни к чему. Но, с другой стороны, ему теперь встречи с родственниками разрешены в неограниченном количестве и даже совместное проживание не запрещается… Но если Анна Сергеевна в полицию обратится и мальчика найдут у отца, залет ему обеспечен и отмена смягчения приговора тоже. А не поэтому ли она в полицию и не пошла? Мужу бывшему навредить боится? Хм, нужно поговорить с ней после возвращения…

Проснулся я вовсе не от того, что машину резко повело в сторону, и даже не от того, что яростный визг тормозов, казалось, взорвал салон, а от испуганно выкрикнутого Тимуром мата.

Сориентироваться быстро не получилось. Единственное, что успел понять и запомнить — яркий свет фар встречной машины, идущей в лобовое с нами…

20 глава. Катя

Как объяснить себе самой тот факт, что я третий день только и делаю, что думаю о мужчине? Ругаюсь с ним мысленно! Рассказываю недовольно и зло о том, что не желаю больше знать такого человека, как Марк Изотов! Я ведь относительно спокойно жила столько лет! И во мне не клокотали, не обжигали, не взвивались яростно, смущая и волнуя, пугая и радуя, выводя из себя и успокаивая, вот эти все странные чувства! И понять не могу, что больше меня расстраивает — что он так меня донимал… Или что позавчера предупредил, что, возможно, позвонить в ближайшие дни не сможет… И не звонит больше!

— Сегодня сразу после прогулки лягу спать! — уверенно говорила я себе и…

После вечерней прогулки с Джонни заснуть не могла! Попробуй засни, если в свете вечно зажженного ночника я гипнотизирую экран телефона!

Зачем мне это? Зачем? Общения не хватает? Так ведь можно выходить по вечерам на посиделки с соседками, а там за пару часов наобщаешься на две