между Сан-Франциско и Гонолулу, точно так же, как между Гонолулу и Мидуэем, допустив даже, что Гонолулу находится в руках японцев, то, несомненно, на самом большом Гавайском острове, расположенном дальше на 300 километров, найдется еще не тронутая станция беспроволочного телеграфа, поддерживающего сообщение с континентом.

Все эти вычисления, все комбинации, страстно обсуждавшиеся в гарнизоне с тех пор, как стал известен проект французского инженера, – наполняли все сердца надеждой.

Если эскадра будет осведомлена и поэтому будет уверена, что найдет в Мидуэе уголь, – она прибудет через семь-восемь дней, и можно надеяться увидеть 22 или 23 июня на востоке ее дымок.

22 или 23 июня – это именно день, когда иссякнет запас воды.

Еще придется сократить ее потребление, так как при нормальном положении ее хватит только до 20 июня.

Нельзя было терять ни минуты, и нетерпеливые, взволнованные механики и рабочие ждали, когда им поручат работу по постройке аэроплана.

Но что стало с главной частью аэроплана, с двигателем, подвергавшимся в продолжение тридцати шести часов действию японских снарядов?

Нечего было пробовать, нечего начинать, прежде чем будет дан ответ на этот мучительный вопрос. Морис Рембо упрекал себя в том, что не попросил у майора Гезея разрешения взять в крепость свою лодку, раньше чем рассказать ему о своем проекте.

Но этот упрек был не заслужен им, так как комендант, очень щадивший жизнь вверенных ему людей, пока долг не заставит его пожертвовать всеми, вместе взятыми, – не позволил бы рисковать жизнью даже одного человека для того только, чтобы ввести в крепость обломки аэростата, бесполезного для защиты.

Когда дочь убедила его, что проект постройки аэроплана не представляет ничего химерического, он разрешил Морису Рембо и лейтенанту Форстеру отправиться для расследования того, в каком положении находится лодка дирижабля, хотя это было в самый полдень и несмотря на то, что подъемные мосты крепости опускались только для патруля и рекогносцировки – только при наступлении ночи.

Это были редкие минуты в продолжение дня, когда неприятельские суда приостанавливали стрельбу и офицеры, командовавшие на башенках, получили приказ избегать стрелять во время рекогносцировки, чтобы не вызвать неприятеля на ответный огонь. Поговорка «огонь вызывает огонь» так же справедлива на море, как и на суше.

– Я буду сам наблюдать с вершины крепости, – сказал майор. – Близ южной башни есть блиндированная обсерватория, откуда стреляют на ту часть берега, где вы высадились. Я увижу вас в упор в свой бинокль. Вы сделаете мне знак шапкой, если лодка нетронута, и из крепости тотчас отправится партия рабочих с веревками и рычагами для того, чтобы притянуть лодку на прикрытый путь. Там вы найдете поставленную на рельсы плоскую платформу, которая в несколько мгновений доставит ее в машинное отделение.

Кэт Гезей вошла в каземат в ту минуту, когда ее отец делал последние распоряжения.

– Папа, – сказала она, – для чего вы подвергаете себя опасности и думаете подниматься на эту плохо защищенную обсерваторию? Вы сами признали опасность, так как запретили одному из старших комендоров, просившему вас об этом при мне, оставаться там более двух-трех минут…

– Я не останусь там долго, милая. Но не скрою от тебя, что я хочу воспользоваться случаем и исполнить одну формальность, которая не была исполнена до сих пор по твоей вине.

Девушка удивленно смотрела на него.

– Ты не догадываешься?.. Твое вышивание окончено и, как ты говорила вчера, последняя звезда готова…

– Это правда, папа! Вы все помните… В таком случае позвольте мне сопровождать вас… Вспомните, что вы обещали позволить мне поднять его самой…

Но старый офицер прервал ее:

– Никогда, дитя мое… Не настаивай, ты хорошо знаешь, что на этот раз я буду непоколебим… Мое обещание относилось к мирному времени, теперь мы воюем, и только я могу поднять на нашей крепости звездный флаг…

– Папа, но…

– Нет, Кэт, нет! Хочешь доставить удовольствие нашему гостю? Покажи ему твою красивую работу.

И когда его дочь ушла в свою комнату, майор сказал:

– Я уверен, дорогой инженер, что вы были удивлены, когда, подъезжая к пристани, не увидели американского флага на ее вершине? Это произошло по вине моей дочери, и с тех пор как события приняли такой оборот, я не раз пожалел, что уступил ей, ибо не одно из наших судов, проходя в отдалении и не видя в свою подзорную трубу наш флаг, могло прийти к заключению, что крепость в руках японцев… Кэт своей мягкой настойчивостью часто делает со мной все, что ей угодно. Она желает, чтобы над Мидуэем развевался флаг, вышитый ее рукой, и она только что окончила его. Мы рассчитывали поднять его с большой торжественностью, – грустно продолжал старый офицер, – при участии всего гарнизона, под звуки труб и двадцати одном выстреле из пушки. Кэт собиралась сама прикрепить его к мачте, и я думаю, что, вспомнив о Франции, где ни одно открытие не обходится без речей, я произнес бы речь. Но все наши благие намерения канули в воду.

Но, – прибавил он, помолчав, – если церемония поднятия флага будет проста, то все-таки не менее трогательна. Она произойдет сейчас и без свидетелей: я подожду, пока вы втащите свою лодку для того, чтобы не обратить слишком рано внимание японцев и не подвергнуть вас опасности. Лишь только я узнаю, что вы в безопасности, как прикреплю сам и без речей к поставленной уже мачте наш национальный флаг. Нашим трем башням приказано дать залп в честь его, но снарядами в триста двадцать миллиметров и хорошенько прицеливаясь. Никакая речь не стоит пушечного выстрела, господин инженер!

И глаза его весело сверкнули.

Сражение, канонада, опасность – вот где была его жизнь!..

– Позвольте мне напомнить вам о просьбе мисс Гезей, – сказал молодой человек, – не подвергайте себя опасности, комендант!

– Не бойтесь! Если когда-либо я и подвергал свою жизнь опасности – на Кубе или в ином месте, то с тех пор как у моей дочери не осталось никого, кроме меня, я особенно дорожу жизнью и не рискну оставить ее одинокой в такой момент.

Девушка вошла, держа в обеих протянутых руках прелестный красный флаг с белыми полосами из тонкого, мягкого шелка для того, чтобы он легко развевался по ветру. В одном из углов флага были, в виде прямоугольника, рассеяны 45 серебряных звезд, по числу Соединенных Штатов.

Кэт была прелестна – гибкая, грациозная и стройная, она казалась еще выше от окутывавших ее с ног до головы длинных складок, образовавших впереди большой волнистый шлейф.

– О мисс! – молил Морис Рембо. – Постойте так одно мгновенье. Вы напоминаете