быть парень.

– Ну-ну, что еще он говорит? Или у вас без разговоров? Жёсткий секс и ничего лишнего? – он ржет в голос, откровенно надо мной насмехаясь. Вот козел!

– Примерно так, – серьезно отвечаю я. Хрен он меня достанет. – Свободные отношения с правом налево. Удобно, между прочим. И без лишнего головняка. Он мне рассказывает о своих приключениях, я ему. Обсуждаем вместе, смеемс…

– Лесь, завязывай со своими сказками. Не смешно, – небрежно обрывает меня Страйк. – Зря стараешься. На меня это не действует.

Ну ни фига себе заявочка. Самомнение у кого-то выше шпиля останкинской башни. Как ему такому о*уенному еще памятник при жизни в форме гордо стоящего фаллоса не поставили?

– Что именно на тебя не действует? – сухо уточняю я.

– Ты же меня на ревность развести пытаешься, – самодовольно отвечает мистер проницательность. Описаться можно.

– А ты, значит, не поддаешься? – любопытствую, пряча улыбку.

– Женщины обычно изменяют со мной, а не мне.

– Да ты альфа-самец, Саш, – саркастично восклицаю я. – Мне сказочно повезло изменить с тобой.

– Твой воображаемый парень может тобой гордиться, – смеется Кравцов.

– Я ему передам, когда он вернется из Парижа.

Глава 5

Кравцов

– А ты познакомь нас, Веснушка. Раз вы оба такие продвинутые и свободные, то проблем не будет. Вместе обсудим, посмеемся, сравним. А там глядишь и тройничок намутим, – подкалываю Олесю. Я, разумеется, прикалываюсь, расчётливо целясь в девичью скромность (где-то она все-таки прячется). Веснушка брезгливо морщится и ни на тон не розовеет. Смутишь ее, как же. Робкие фиалки не одеваются, как артистки бродячего цирка. А я, наивный, думал, что после образа мечты дальнобойщика меня ничем не удивить. Хрен там. Веснушка не повторяется.

– Фу, Кравцов. Я, конечно, подозревала, что ты без тормозов, но это перебор, – фыркает циркачка. Нет, у нее реально театральный талант. Его бы в позитивное русло, далеко бы пошла.

– Слабачка, – насмешливо бросаю я. Она недовольно супится, но прикусывает свой дерзкий язык. Правда ненадолго. Я даже расслабиться не успеваю.

– Саш, а ты животных любишь?

– Кошек?

Неспроста этот вопрос. Чую подвох, морально готовлюсь дать отпор.

– Не только. Кошек, собачек, птичек, – расширяет список Веснушка. Точно неспроста.

– Я женщин люблю, Лесь, – отшучиваюсь я. – А на домашних животных у меня аллергия.

– Серьезно?

Я уверенно киваю:

– Мама как-то попыталась мелкую собачонку завести, а я весь с ног до головы пятнами покрылся. Чесался без остановки. Ужас. Подумали, что лишай, а нет. Аллергия на шерсть.

– Сочувствую, – искренне отзывается Веснушка.

Смешная. Вот уж с кем точно не соскучишься. Кошки, собачки, птички, котята в коробке. Француза какого-то себе выдумала, свободные отношения. Фантазерка. В таком обмундировании к ней ни один мужик в здравом уме не подойдет. Я и сам уже сто раз пожалел, что решил продлить общение. На хрена, вообще, позвонил? Еще вчера было ясно, что Веснушка слегка с придурью. Даже не слегка, а основательно так.

– А ты к чему спросила, Лесь? – интересуюсь я.

– Подумала, может, ты захочешь пожертвование на содержание питомника внести, – пожимает она плечами. – Машина у тебя крутая, явно не бедствуешь, сто баксов за две конфетки не пожалел. А тут, можно сказать, дело жизни и смерти.

– Ты еще и благотворительными сборами занимаешься?

– У меня полно обязанностей. Кто-то должен всем этим заниматься? Почему не я?

– Без проблем, – обречённо выдыхаю я, понимая, что Веснушка просто так с меня не слезет. – Сколько нужно?

– А сколько не жалко? – задает она встречный вопрос. Вот зараза. Мало дашь – жлоб, много – выпендрежник.

– Пять тысяч налички есть. Устроит? – предлагаю наугад.

– Вполне, – удовлетворённо отзывается Леся и требовательно тянет руку.

– Прямо сейчас? Может, когда доедем?

– Вдруг передумаешь, – непринуждённо бросает Веснушка.

– Ты за кого меня принимаешь? – фальшиво возмущаюсь я.

– Мне будет неудобно просить второй раз.

Повернув голову, я встречаю ее прямой упертый взгляд и сдаюсь.

– Бумажник в бардачке. Возьми сама, Лесь.

Как можно отказать девчонке с косичками в нелепом мешковатом костюме и зеленых кедах? Со смеху умереть можно. Смотрю на нее, и яйца сжимаются. Такое ощущение, что я ночью малолетку совратил, сбежавшую с детского утренника. Именно так она сейчас и выглядит. Сплошной антисекс. Чувствую себя конченным извращенцем, потому что несмотря ни на что, хочу еще разок трахнуть эту сумасшедшую. Или не разок. Как пойдет…

Олеся тем временем воодушевленно извлекает из бардачка мой слегка потёртый кожаный бумажник, но вместе с ним, как назло, вываливается гора блестящих фольгированных квадратиков. Нет, это вовсе не новогодние конфетти. Бл*ь.

– Ого, – смешно округлив рот, выдыхает Олеся. – Я смотрю, к твоей шмаровозке прилагается соответствующий минибар.

Шмаровозка? Это она про мой Ягуар? Обнаглела в доску.

– Что плохого в том, что я забочусь о своем здоровье? – Леся что-то неразборчиво мычит в ответ, быстро собирая рассыпавшиеся по полу гондоны и засовывая их обратно, не забывая прокомментировать надписи на упаковках.

– Ультратонкие, со вкусом банана, сверхчувствительные, с пупырышками, ребристые… – деловито перечисляет она. – Слушай, Кравцов, а ты очень основательно и с воображением подходишь к вопросам своего здоровья. Коллекцию собрал на любой вкус.

– Нравится? – спрашиваю с ухмылкой. – Выбирай любой, подарю.

– Спасибо, ты такой щедрый, – умиляется Леся, открывая мой бумажник. Изучив содержимое, вытаскивает две пятитысячные купюры и с наглым видом пихает себе в карман. – Это компенсация за моральную травму, – поясняет она. – Даю слово, что всё до копейки передам в фонд помощи бездомным животным.

* * *

Мы добираемся до приюта минут через сорок. Леся предлагает мне пойти с ней, но я воздерживаюсь, сославшись на срочный звонок, который мне, хоть умри, но нужно сделать прямо сейчас. Окинув меня красноречивым уничижительным взглядом, Веснушка в обнимку с мяукающей коробкой выскальзывает из машины и удаляется в сторону невзрачного одноэтажного здания с выцветшей нечитаемой вывеской. Она не успевает дойти до пошарпанной двери, как та резко распахивается, и в проеме появляется высокий худощавый парень с дредами и татуированными руками, одетый в рваные джинсы и футболку с черепами. Одной рукой он перехватывает у Олеси коробку, бегло заглядывая внутрь, а второй по-свойски обнимает за талию, что-то ей говорит, белозубо скалясь и слишком низко склоняясь к ее радостно сияющему лицу. Они несколько секунд оживленно разговаривают, обмениваясь игривыми взглядами, после чего татуированный неформал уводит мою Веснушку в подозрительного вида помещение. Дверь за ними с грохотом закрывается, а я, уронив челюсть, пораженно пялюсь в пустоту.

Проходит без малого полчаса, прежде чем Олеся снова появляется в поле зрения и танцующей походкой направляется ко мне. Выглядит жутко довольной и чертовски юной. Я как завороженный пялюсь на ее смешные кеды с розовыми шнурками, пытаясь представить, как вчера отреагировали на Лесю мои друзья, если бы она заявилась в таком виде. Как минимум покрутили бы у виска, как максимум – всерьез обеспокоились бы моим психическим состоянием. Леся резво запрыгивает в машину, одаривая меня счастливой улыбкой.

– Спасибо огромное тебе, Саш. И за то, что подвез, и за пожертвование. Я, правда, не ожидала от тебя таких подвигов, – умудряется она одновременно и похвалить, и уколоть.

– Это еще почему? – хмуро отзываюсь я.

– Да, просто вырвалось. Ты просто супер, Страйк, – отмахивается Веснушка и достает из кармана безразмерных штанов раздражающе-пиликающий телефон. Зажимает гаджет плечом, отвечая на вызов, и одновременно пихает мне в руки крупный мандарин.

– Да, мам… Уже выезжаю. Буду у вас часа через полтора… Все, пока. Люблю вас, – закончив короткий разговор, поднимает на меня кающийся просящий взгляд. – Саш, я совсем забыла, что обещала родителям приехать. Подбросишь? Или мне такси вызвать?

– Я не против съездить с тобой к твоим родителям. Наши семьи давно дружат. Почему бы нет? – вкрадчиво говорю я, поняв, что меня развели, использовали и часа через полтора планируют кинуть.

– С «давно дружат» ты погорячился, Саш. Скорее, наносят друг другу визиты вежливости, – скуксившись от моего предложения, отвечает Леся, наблюдая, как я лениво и с удовольствием очищаю мандарин. По салону моментально разносится цитрусовый бодрящий аромат, ощутимо поднимая настроение.

– Я не против нанести твоим родителям визит вежливости.

– Я против, – категорично заявляет