— Сам не понимаю, как такое произошло, но признаю — газета моя и обрывок из неё, — повар, потупив глаза, стоял как маленький ребёнок, которого отчитывают за первую двойку.

Все смотрели на девушку, а она была в шоке и вины не видела ни в ком, не будь такой шумихи, то и всё прошло бы незамеченным.

— Давайте тогда сделаем так: забудем, что всё это было, и коль заказ оказался бесплатным, — все трое активно закивали, — просто повторим его, и я с радостью оплачу всё съеденное в любом случае.

Вроде бы все остались довольны, а Анечка, оставшись одна, всё же взяла своё «предсказание» и удостоила его прочтения. Жирные пятна разъели буквы, равные края скрывали начала и концы слов, прочитать можно было только «…ище…ицы…».

Официант уже принёс большую часть повторного заказа и раскладывал всё на столе.

— А позволите спросить? — робко поинтересовалась девушка. — Насколько я вижу, я единственный клиент, могу ли я попросить того повара составить мне компанию в трапезе? Если он не занят каким-нибудь другим делом, конечно.

Слегка удивлённый официант удалился, зато через несколько минут тот самый робкий мужчина сидел напротив, а менеджер выглядывал из-за угла, стараясь разобрать, в чём дело на этот раз.

— Чем я могу быть полезен? — тяжёлый бас повара был не привычен для уха, но приятен.

— Всё хорошо, — Аня робко улыбнулась. — Правда. И основная причина, что я вас потревожила, это выразить благодарность за столь искусно приготовленную еду, я бы обратилась по имени и отчеству, но, к сожалению, не знаю их.

— Василий Иванович, — чуть смущённо ответил он. — Да что вы, так, ничего сложного.

— И простые блюда можно приготовить по-царски.

— Спасибо, — серьёзное, даже суровое лицо повара дрогнуло в улыбке.

— Хотите чаю? У меня их два, а мне столько не осилить, — Аня придвинула одну из чашек к мужчине, он принял дар. — Второй же повод — это газета…

— Я же извинился, — пробормотал повар.

— Нет, что вы, всё хорошо, — мгновенно отреагировала девушка. — Меня другое волнует. Про что была та статья?

— А вам зачем?

— Это же всё-таки предсказание, хотелось бы его понять.

— Там было про капище Богородицы Лады, его реставрировали, вот и заметка была — чуть отпив чай, ответил он.

— А оно далеко? Его можно найти?

— Вы точно не сердитесь из-за клочка газеты?

— Не сержусь, если бы не официант, то я бы и не заметила. Вы менеджеру не говорите, но газета — это весьма оригинально. Тесто подвело, а так всё даже мило.

— Тесто да, нужно было песочное, да вот не закупили. А капище тут рядом, пешком дойти можно. Хотите сходить?

— Да, думаю, стоит, глупо отворачиваться от знаков судьбы.

Когда кончился чай и второй завтрак был окончен, Аня расплатилась и ушла. Выйдя на улицу, больше по привычке переставляя ноги, она вновь задумалась: «Этот мир, нет, не бред, не утопия и даже не отражение её старого мира, он другой. Иной, и всё тут, наивнее и добрее, как подросток, получивший первый паспорт. Может быть, дело и есть в том, что эта реальность ещё слишком молода? Поэтому так пластична, она ещё сама не определилась, как ей выглядеть». Улицы превратились в дорогу, а дорога стала серым ковром, растелившимся под ногами у девушки, она шла и сама не знала как, куда, но была уверена только в одном — зачем. Город, как не коверкай его, а он лучший, вопреки, всегда, будь то шведы или немцы, живой организм можно перекроить, понатыкать кучу всего лишнего, но убить его нельзя. Она вышла на набережную и, идя вдоль воды, вышла к жёлтым стенам, упёрлась, и внутри что-то сказало: «Всё, дальше иди сама», — этакий GPS, сообщающий, что путь окончен. Увы, путь нашей героини ещё не был окончен, ей предстояло ещё несколько поворотов и долгая финишная прямая, Аня и сама это знала, просто знала, и всё. С этой уверенностью она и перешагнула через порог ворот, внутренний компас выключился совсем, девочка совершенно не знала, куда идти.

Анечка попробовала спросить у кого-нибудь, куда идти, но люди, которых здесь было на удивление с избытком, бежали по своим делам — кто на вход, кто на выход. «Тоже мне, добрый мир, конечно, такой же сволочной, как и мой», — бурный поток мысли чуть отрезвил Аню, и она решила поступать так же, как и раньше, — пойти за толпой, никого не спрашивая и не советуясь, всё равно по пути длинная арка, никуда не свернёшь.

Пройдя в толпе ещё несколько сотен метров, она осознала, что это кладбище, старинное и по своему даже завораживающее. Как-то привычно, чтобы здесь были могилы, полумрак и тишина, покой для покойников. Не тут-то было: всё та же куча народу, все бродят, слоняются, толкают друг друга, хорошо, что хоть цыган нет. А нет, есть, вон пошёл маленький таборочек, яркие платки, длинные юбки, хорошо, что петь не надумали. Аня бы долго могла представлять, как цыгане стали петь на кладбище, но её отвлекло чудо, самое настоящее чудо. Она понимала, что в этом мире только два варианта: или он меняется, или она сошла с ума и всё ещё в своём уютном мирке. Девушка заметила святилище: высокий забор, сделанный под старину, массивные брёвна опоясывали монументальное здание, золочёные лики немного переливались, если смотреть с разных сторон, на тебя то взирали сурово, то по отечески добро — мир менялся прямо сейчас, пластично переливаясь. Здание и окружающее пространство колебались и расплывалось, то тая, то твердея, становясь празднично разноцветным, а то серым, словно кадр мелькнуло и невысокое здание с облезлой голубой краской. Людям, идущим мимо, было по традиции всё равно, они не видели, что реальность на их глазах искривляется, почёсывается и выбирает, какой ей быть.

— Давай быстрее… — мужчина, проходящий мимо, проговорил в телефон и ушёл.

— Я ей и говорю, чего стоишь… — две женщины, чуть не задев Аню, проследовали мимо.

— Выбирай… Он ждёт… — ещё чей-то голос раздался сзади, Аня обернулась, но не увидела, кто это был.

— Или сейчас, или некогда… — ещё один обрывок фразы, теперь откуда-то издали.

Аня, давшая себе обещание, что будет следовать знакам судьбы, медленно стала шагать к входу в врата, за ограждения, к святилищу. Её толкали и ругались, она же шла неприкаянная и неуклонная, не обращая внимания на обрывки чужих разговоров. Почти в ухо кричали «Давай», «Быстрее», «Что так медленно»…

Вы когда-нибудь боялись войти в воду? А если вода вертикальная и дрожит?