Тявканье и скулеж, раздавшиеся возле мирно пасущихся коней иштырцев, напугали не только лошадей, но даже и Женьку. Она прекрасно помнила эти звуки – шакалы! Иштырцам явно тоже были знакомы эти хищники: оба дозорных с гортанными криками бросились ловить лошадей, спящие воины подскочили и помчались им на помощь. Ай да Наран, какой молодец! Женька ужом проскочила в толпу. В темноте никто и не понял, что среди них чужак, тем более, что она была такая же мелкая, как и эти демоны. Ногой пнула костер, с удовольствием видя, что огонь перекинулся на траву и подобрался к лукам, ткнула выскочившего прямо на нее иштырца в печень ножом – красиво, точно, чисто. Тот пискнул, но никто не обратил уже на него внимания. В два скачка оказалась рядом с Баяром, взмахом перерезала связывающие его веревки, крутанулась на пятках, сбрасывая со спины напрыгнувшего коротышку и непонятно каким чудом выхватив у него из ножен длинный кривой клинок.

— Дай мне, – потребовал Баяр, разминавший затекшие кисти рук. – Пригнись!

Их заметили, но пока еще не почуяли опасности. Баяр выхватил у Женьки клинок, взмахнул им, ловко ткнув одного из врагов. Женька метнула нож в иштырца за спиной у сына хана – точно в горло.

Раздались крики и топот коней: она обернулась. Прямо на них мчался, размахивая саблей, огромный (по сравнению с мелкими иштырцами) всадник. Справа и слева от него били копытами боевые кони. Она едва успела уцепиться за поводья, а дальше сильная рука подхватила ее за шиворот и закинула в седло. Острая боль обожгла бок – это иштырец стегнул ее кнутом, с счастью, только задел. Засвистели стрелы.

Поздно. Трое кохтэ мчались быстрее ветра. Их уже было не догнать.

Над степью всходило солнце. Иштырцы остались далеко позади. Женька закричала как птица от ощущения острого счастья. У них все получилось! Они живы! Они спасли Баяра! Ну теперь-то в ней точно признают воина!

Она смелая, сильная, ловкая – невозможно прекрасная! Знайте русских баб… в смысле, мужиков. Коня на скаку остановят, ну и так далее.

– Дженай, ты великолепен, – вторил ее мыслям Наран. – Красавец! Мальчишка совсем, а как ладно освободил Баяра! Скольких уложил?

– Двоих… кажется. Или троих. Не понял.

– Я штук пять!

– Цел? – коротко спросил сын хана.

– Да что мне будет-то, я же – твой. А ты у нас бессмертный.

– Угу. Вы вдвоем, что ли? Совсем безумцы? Хотя о чем я… Оба – безголовые.

– Победителей не судят, – нахально бросила Женька, улыбаясь во весь рот. Она совершенно точно теперь имела право на этот тон.

Баяр бросил на нее быстрый взгляд и вздрогнул.

– У тебя кровь, Дженай. Все же ранили!

– Где? – удивилась Женька. – Ребра целы, даже рубаха не порвалась.

– Видно, задело. Никак, кинжалом. А ну тормози и слезай с коня!

Женька, удерживая поводья одной рукой, ощупала тело. Бок, по которому иштырец попал нагайкой, ныл, но не так, как рана. Опустила глаза ниже и отчаянно покраснела: и в самом деле – между ног и на бедре кровавое пятно.

– Все в порядке, просто царапина, – в панике выпалила он. – Дед поможет забинтовать.

– Крови много, – встревоженно заметил Наран. – Давай, слезай. Перевязать нужно.

– Не нужно!

Наран многозначительно поглядел на друга, а тот еле заметно кивнул. С мальчишкой все понятно. Рана, поди, в стыдном месте. Стесняется Дженай. Не принято, кажется, у рюсов обнажаться, хотя Баяр искренне не понимал, чего там стесняться. Всё мужчины, да и женщины тоже, одинаково устроены. А все же парня нужно хотя бы осмотреть. Даже если рана неопасная, может грязь попасть, потом загноится. Дед Аасор рассказывал, что у одного кохтэ ноготь на ноге как-то не так сломался, а он внимания не обратил. Дескать, подумаешь, ноготь. Начал болеть, гноиться, а кохтэ молчал. Вроде жить можно. Потом, когда палец почернел, стало поздно. Аасор палец отрезал, но чёрная гниль выше пошла. Так и остался кохтэ без ноги до колена. Поэтому Аасор всегда требовал, чтобы даже царапины ему показывали, мало ли...

Баяр давно молодняк воспитывал, да он почти каждого в своей сотне с пелёнок знал, и понимал, что Дженай так просто не даст себя осмотреть. Поэтому он жестом показал Нарану, что нужно делать, а сам достал из седельной сумки чистую тканевую ленту. Наран захохотал, оглушительно засвистел, а потом сдернул Дженая с коня прямо на ходу, благо, что тот был лёгким, как ягненок. Парень завизжал и принялся извиваться, будто уж, но Наран обхватил его обеими руками, прижимая к себе, а Баяр довольно осторожно поймал молотящие воздух ноги и принялся ощупывать. Дженай уже не визжал, а просто выл на одной ноте.

– Я только посмотрю, – успокаивающе сказал Баяр, не понимая, отчего мальчишка так перепугался. Ох, давно он подозревал, что у рюсов принято насиловать детей. Если так, то сразу понятно, почему Дженай никогда не раздевается и даже до ветру бегает подальше от всех. – Послушай, Дженай, не бойся, я тебя не обижу. Посмотрю рану, если несерьезная, то отпущу.

Мальчик всхлипнул. Плачет, что ли? Только этого не хватало! Ну точно, боится насилия.

Баяр дернул за шнурок шаровар и ловко стянул их по худым ногам. И замер, все уже понимая.

Наран отчаянно выругался.

Дженай был прав: никакой раны не было. Просто мальчик внезапно оказался девочкой, и у неё начались нечистые дни.

Что теперь делать и что говорить, Баяр не знал, поэтому молча сунул дурной девке бинты и отвернулся. Наран тоже зажмурился и отпустил Дженая.

Девка уже ревела в голос, и её можно было понять.

Баяр сделал несколько шагов в сторону, сжал кулаки и пробормотал:

– Приведи себя в порядок, сейчас поедем искать своих. Наран, лошадь Дженая на повод возьмёшь, она... он со мной поедет. Чтоб не сбежал куда. Ума хватит, я думаю, а иштырцы церемонится не будут, когда поймают.

– Понял, – откликнулся Наран и, не удержавшись, добавил. – Во дела!