Воронов действительно был здесь. Скрестив руки на груди, задумчиво смотрел на реку. Хотя калитка скрипнула совсем тихо, он все равно обернулся. Впервые Лиза видела Федора не в черном. Сейчас он был в домашнем светло-сером сюртуке, волосы в живописном беспорядке падали на лоб и шею, и походил ее муж в эту минуту на поэта, сочиняющего элегию на закате. Лиза подошла к нему, встала рядом, и Федор обнял ее за плечи.

– Посмотри, как красиво…

Серебрянка в закатном свете, расплескавшая в волнах яркие небесные краски, и правда выглядела волшебно.

– Жаль, что еще слишком свежо, там на берегу есть прекрасное место под ивой… Когда потеплеет…

Федор отвел взгляд от реки и посмотрел на Лизу.

– Ты ведь останешься? Здесь, со мной?

– Для чего же я выходила за тебя замуж? – удивилась она. – И здесь, и где угодно.

– Этот дом и для меня не совсем родной. Я в Москве родился, там и вырос… Сюда наезжали так, по случаю, да и тогда я больше времени проводил в охотничьем домике. Мне и самому привыкать придется.

Лиза прижалась щекой к его плечу. Стоять бы вот так хоть век да смотреть на реку.

– Кстати, я человека отправил в Яблоньки за твоими вещами. Скоро должен воротиться.

– Спасибо, Федя.

Они оба, не сговариваясь, избегали сейчас говорить о чем-то важном и волнующем. Хотелось просто отдохнуть душой.

– Ну что, – сказал наконец Федор, – пойдем в дом? Выпьем по чашке чая.

* * *

Чай пили в маленькой синей гостиной, в этот час раззолоченной закатным солнцем. В доме, похоже, давно ничего не менялось, мода нынешнего века обошла его стороной. Большая печь с изразцами согревала комнату. Было тихо, лишь доносилась откуда-то песня – девичий голос выводил что-то спокойное, текучее как Серебрянка.

– Ты один здесь так и жил до женитьбы? – спросила Лиза. – А где же твои родные?

– Не только у тебя есть родственница в монастыре, – ответил Федор. – Моя матушка тоже приняла постриг, не здесь, а в далеком ските. Таково уж ее призвание… Отец мой от лихорадки сгорел, мне тогда пятнадцать было, и матушка ждала, когда я совсем повзрослею, чтобы можно было меня оставить со спокойной душой.

– Так ты совсем один? – посочувствовала Лиза.

– Сейчас нет, – улыбнулся Федор. – С тобой.

– А твой отец тоже вороном оборачивался?

– Мог, да… но не любил. Ему нравилась во всем степенность, размеренность, и меня он всегда учил прилежному поведению, но его наука впрок не пошла. Не зря Ворон Воронович меня любит, говорит, что я ему будто и не внук, а вроде сына.

– Часто тебе является?

– Раньше в год хотя бы раз прилетал, а то и чаще, но вот что-то давненько не было. Заскучал, видать, на Руси.

– А какой он?

– Огромный ворон, куда больше меня. А отец его – Царь-Ворон – вообще полнеба крыльями закрывает. И даже первый облик у моего деда будто не человеческий. Глаза у него сияют как звезды, а длинные волосы при легком дуновении развеваются, словно на сильном ветру. Ворон Воронович несказанно красив и уверяет, что никогда не похищал девиц, просто ни одна устоять не смогла.

Лиза лукаво улыбнулась:

– А ты на него похож?

– Мне сложно судить, – муж вернул ей улыбку. – Но кто видел нас обоих, те говорят, что похож.

– Ты очень красив…

– Спасибо, милая. А ты… – Он кончиком пальца обвел на блюдце контуры пышного белого цветка. – Ты настоящий цветок, удивительный, и не опишешь тебя. Не полевой и не садовый… Такие в Запределье цветут.

– Это я-то цветок из Запределья? – Лиза звонко засмеялась.

– Да еще и самый нежный… Но теперь чем займемся? Пойдем, покажу тебе дом. А хочешь, научу играть в ломбер[21]? Или… лучше, наверное, в шахматы.

– Я умею в шахматы.

– Отлично! Непременно сразимся. Помню, ты читаешь по ночам, – в твоей комнате все огонек светился чуть ли не до утра, – пойдем в кабинет, там шкафы с книгами. Выберешь что-нибудь.

– Спасибо, я книгам всегда рада. Но пока расскажи еще что-нибудь, Феденька. О Запределье… с тобой чудеса так близко.

– Благодарю, Лизонька. С радостью, – и Федор начал свой рассказ: – Про Запределье говорят, что оно возникло уже после того, как Господь сотворил Небо, землю, разных существ и первых людей; Первозданный мир был пропитан вдохновляющей Божьей силой. Из нее-то, в светлом порыве самой земли и природы, и соткалось незримое продолжение нашего мира, отразившее немало здешнего прекрасного. Поначалу Запределье населяли лишь изначальные бессмертные – воплощение неба, ветра, грозы, луны и солнца… Они до сих пор владычествуют в волшебных краях – в Светозар-граде, в Березани, на Ветровой горе, в Беловедье… да всего не перечислишь. Потом у изначальных стали рождаться дети, тоже бессмертные. Например, дед мой Ворон Воронович – Ветров внук и сын Лунницы. Также все больше появлялось и других чародейских созданий, вроде криниц и морозных духов. Даже не знаю точно, откуда они берутся, думаю, многих само Запределье творит. А еще бессмертные полюбили бывать у нас, живут тут подолгу, сходятся с простыми людьми, в брак с ними вступают. Рождаются полукровки с волшебными силами – такие, как мы с тобой. Иногда полукровки тоже уходят в Запределье, доживают там свой смертный век, но очень редко, и причина должна быть нешуточная. Потому что наше место здесь, с людьми.

И много еще рассказывал Федор Лизе о запредельных краях и чудесных созданиях.

– А как же разные блазни[22], кикиморы, мавки? – спросила девушка, чуть нахмурившись. – Эти ведь от нечистых духов берутся?

– Конечно, поэтому они и нечисть. Человек заигрывается с черным колдовством, призывает злых существ, бесов. Те же оставляют на земле частичку себя. Так они и появляются. Но хуже всего – если сильно нагрешит и не раскается, после смерти и сам может нечистью обернуться. Даже подумать страшно и мерзко.

И правда, ни о чем таком отвратном думать сейчас вовсе не хотелось. Лиза продолжила расспросы:

– А моя прабабушка Малахитница?

– Она бессмертная, дочь изначальных Озема и Сумерлы, хранителей различных руд и камней. Они отдали ей власть над Подгорьем.

– И потому-то она умеет превращать живых существ в камень, – задумчиво уточнила Лиза.

Федор ободряюще улыбнулся жене.

– Ты тоже сможешь, если захочешь.

– Но как же… – Она слегка растерялась. – Страшно же!

– Хотелось бы, конечно, чтобы этот дар тебе и вовсе не понадобился. – Воронов задумчиво потер лоб. – Не могу точно сказать, как это происходит… возможно, как у меня. Усилием воли я проникаю в живую силу оборотней, тех, что