с радостью бежал на «кис-кис», терся об ноги, урчал, когда брали на руки, с благодарностью принимал еду. Привыкший к смене хозяев, он в каждом человеке видел потенциального друга, который возьмет его к себе домой, будет с ним ласков и добр.

Однажды его отпихнули ногой, потом кинули в него палкой. Исхудавший, со свалявшейся и потускневшей шерстью, он не вызывал уже такого восхищения, как прежде, когда был домашним.

Огонек, рожденный для счастья, постепенно затухал, остались только проблески былого пламени.

Менялся и характер кота. Он стал осторожным и грустным. Перепадавшее ему угощение от какой-нибудь жалостливой бабушки поедал быстро, постоянно оглядываясь и готовясь сорваться в бег.

Опасности поджидали Огонька на каждом шагу. Разборки с уличными котами, живущими дикими инстинктами, оставили немало шрамов на его теле. Укусы от блох нещадно зудели, длинная шерсть свалялась. Взглянув на него, вряд ли бы кто назвал его теперь Огоньком.

Было ли счастьем то, что он до сих пор был жив? С человеческой точки зрения, наверное, да. Ведь у нас как: попал в аварию, провалялся полгода в больнице, но это ж счастье, что остался жив. Поженились, развелись, но это же счастье, что детей не успели родить. Поехал на Олимпиаду, выиграл золотую медаль, и вот оно счастье. Встретил единственную, прожил с ней долгую жизнь, и снова счастье. Сколько же у нас счастья.

А что счастье для кота, познавшего домашний уют? Вкусная еда, мягкая лежанка, свобода хождения по квартире, ласка хозяйских рук. Так мало, подумаем мы, и так много для маленького сердечка, бьющегося под пушистой шкурой. Только вот где оно, то счастье Огонька?

Спрятавшись от проливного осеннего дождя под одним из балконов высотки, он лежал на холодном, но сухом асфальте и дремал. Снились ли ему веселые дни у первых хозяев, или добрые руки вторых, или бесконечное тисканье третьей, кто знает. Иногда его тельце вздрагивало, и тогда он сильнее поджимал лапы, не расслабляясь ни на миг.

Суровый мир смотрел на него мрачной серостью туч, зябкими порывами ветра, пустым равнодушием прохожих, спешащих под зонтиками укрыться в тепле и уюте. Стоит ли обвинять их в бессердечности? Конечно же, нет.

Где-то в глубине души проскальзывала жалость к коту, но она лишь проскальзывала, не оставляя следа. Кто-то не готов брать ответственность, кому-то не позволяют жилищные условия, кто-то не знал, что делать дальше, а кому-то так и не привили любовь к животным.

Огонек лежал на сухом холодном асфальте и, уже не надеясь, все-таки ждал свое счастье.

Смеркалось. Дождь усилился, молнии сверкали одна за одной. Костя возвращался с работы. Натянув капюшон куртки на голову, он уже не обходил лужи, шлепал по воде безнадежно промокшими кроссовками и думал о горячей кружке чая с мамиными пирожками.

Они давно уже жили вдвоем. Отец ушел из семьи, когда Косте исполнилось семь лет. Мама так больше и не вышла замуж. В двадцать два года парень, отслужив в армии, работал системным администратором. Ему нравилась его работа, он прилично разбирался и в «железках», и в программировании. Самоучка, Костя после армии поступил в универ на заочное, чтобы подтвердить свои знания.

Все складывалось нормально. Вот только в личной жизни не везло. Худенький, небольшого роста, он не вызывал восхищения у противоположного пола. Более того, он до сих пор не встречался ни с одной девушкой.

Мать утешала, подбадривала. Она говорила ему так: «Твое счастье мимо тебя не пройдет!»

Яркая вспышка молнии заставила Костю вздрогнуть и поднять взгляд от луж. Это было всего лишь мгновенье, но он успел заметить под крайним балконом высотки желтое пятно, выделившееся на сером фоне в свете молнии.

Парень подошел и заглянул. Когда-то рыжий, кот лежал, свернувшись калачиком. Костя позвал его, сказав «кис-кис». Резко вздрогнув, кот затравленно посмотрел на парня и зашипел.

– Ну-ну, не шипи. Ты ж посмотри, какой ты красавец. Не дело такому котяре под балконами шариться.

Парень говорил тихо, ласково, потихонечку протягивая к Огоньку руку. Кот, застигнутый врасплох, перестал шипеть, но глазами следил за рукой человека.

Странно, но до этой встречи Костя никогда не заводил животных. А сейчас ему почему-то очень хотелось взять этого продрогшего кота и принести в дом.

Видимо, почувствовав желание парня, кот дал себя погладить, и еще, и еще. Потом заурчал. Улыбнувшись, Костя без опаски взял кота на руки, расстегнул куртку, укрыл его и быстро зашагал домой.

Мать, едва услышав шевеление ключа в замке, встретила сына, как обычно, на пороге.

– Мам, у меня неожиданный сюрприз, – виновато улыбаясь, сказал парень.

Вода стекала с куртки и кроссовок, но он не обращал внимания. Расстегнув молнию, Костя откинул капюшон, и мать, всплеснув руками, как-то очень тепло сказала:

– Два мокрых солнышка.

Рыжая шевелюра Кости слежалась под капюшоном и слегка промокла. Шерсть Огонька выглядела похуже, стыдливо обозначаясь потускневшей рыжиной.

Потом они умывались, сушились, пили чай и молоко…

Прошло три года. Наступило лето. Костя взял отпуск, и семья Приваловых отправилась на дачу. День прошел в заботах по дому и участку. Вечером они собрались на веранде на чай с пирожками.

Мама, укрыв плечи ажурной шалью, сидела в уголке дивана и счастливыми глазами смотрела на свое семейство.

Костя пил уже вторую кружку чая и нахваливал пирожки. Соня сидела в другом уголке дивана, держа на руках уснувшую семимесячную Алинку с рыжим пушком на головке, а между ними устроилось рыжее пушистое солнышко с пронзительно голубыми глазами, в которых, как и у мамы, плескалось счастье.

Иваныч

Кто-то из нас всю жизнь ищет себя, меняя профессию, увлечения, города, привычки. Кто-то выбирает сразу и на всю жизнь дело, город, хобби, образ жизни. Кто-то вообще ничего не выбирает, просто плывет по течению, и, кстати, это тоже выбор.

Река жизни Иваныча несла его по течению, но время от времени на ней встречались маленькие островки, появление которых привело его в итоге и к профессии, и к образу жизни, и пониманию своего места в ней.

В девять лет на счету Иваныча было два спасенных котенка, один воробей и друг Ванька, которого он с подвернутой после катания на тарзанке ногой дотащил на себе до дома и благополучно сдал родителям.

В двенадцать лет он увидел, как какой-то мужик закинул в кусты мешок с кем-то пищащим, и принес домой трех слепых щенят. Всех троих благополучно выкормили и раздали в добрые руки.

В тот же год, зимой, Иваныч, кинувшись наперерез, успел выхватить с ледянки пятилетнего пацана, съезжавшего прямо на дорогу. Мать мальчишки купила ему большую шоколадку и назвала спасателем.

С ее ли подачи, или и так уже понятно было, но Иваныча стали называть спасателем и уважительно, по отчеству, забыв, что двенадцатилетнего мальчишку зовут Алексеем.

Сам Лешка о профессии спасателя не задумывался. В своих мечтах он представлял себя