Шрифт:
Закладка:
21 августа в условиях сплошной облачности и дождей (температура воздуха составляла плюс 21 градус) 6-й иак выполнил 56 вылетов. При этом один Не-111 упал[23] в районе Малоярославца.
«Самолет неопознанный бродил за облаками»
В конце месяца в подмосковном небе установилось затишье, которое наивное командование ПВО трактовало как свою победу. Налеты на город также прекратились. А вернувшаяся жаркая и солнечная погода (до плюс 29 градусов днем) невольно вселяла оптимизм и поднимала настроение.
Москвичи, изрядно напуганные первыми налетами и разрушениями, вздохнули с облегчением. Большая часть столицы оставалась нетронутой, будто и не было никаких бомбежек, к зениткам на улицах и крышах домов все уже привыкли, а аэростаты в небе воспринимались как нормальный атрибут жизни, вроде трамваев и телефонных будок. Хотелось верить, что худшие дни для Москвы уже позади. Хотя после сообщения Совинформбюро от 14 августа о падении Смоленска, переданного через месяц после того, как немецкие танки ворвались в город, вызвало настоящий шок у всего населения СССР, и особенно у москвичей. Уж очень неприятные ассоциации с войной 1812 г. возникали! Тот факт, что сообщение было передано в завуалированном тоне, без указания даты («на днях») и подробностей, с одной стороны, вызвал страх (так вот – «на днях» – и до Москвы дойдут!), с другой – недоверие к официальным сводкам («скрывают от народа правду, значит, дело совсем плохо…»). Именно после сообщения о сдаче Смоленска даже у оптимистов лица стали угрюмыми, затем появились и фотографии, как встревоженные граждане слушают репродукторы…
Но пока все было тихо, летнее солнце припекало, и ничто не предвещало новой грозы. Этот необычный факт отмечал и противник. «На остальном фронте[24] исключительно спокойно, отмечается прежде всего полное бездействие авиации», – писал в дневнике начальник Генштаба сухопутных войск Гальдер. В действительности затишье, по всей видимости, было связано, так сказать, с общим падением у нацистского руководства интереса к «московской теме». Вопреки мнению военных, фюрер считал, что Москва не является главной целью операций, главное-де, быстрее взять Ленинград, обеспечить левый и правый фланги группы армий «Митте», занять Киев и Крым. Все силы люфтваффе были брошены на выполнение этих задач. Поэтому воздушные бои приняли эпизодический характер.
22 августа самолет-разведчик вел аэрофотосъемку в районе Солнечногорска, Звенигорода и Можайска, а ночью, как романтично выразился дежурный штаба 1-го корпуса ПВО, «самолет неопознанный бродил за облаками».
23 августа 6-й иак выполнил 43 вылета, при этом некий младший лейтенант из 27-го иап преследовал Ju-88 до полного израсходования бензина, после чего совершил вынужденную посадку на брюхо, погнув винт и смяв водорадиатор[25]. Следующие дни прошли без серьезных событий.
24 августа полетов немецких самолетов зафиксировано не было, а в следующие дни на дальних подступах к столице появлялись только одиночные разведчики. 24-го числа корпус выполнил 25 вылетов, в течение 25-го и 26-го числа – 54, 27-го – 63, 28-го – 37, 29-го – 11, 30-го – 10.
Тем временем 26 августа по приказу командования ВВС КА из состава 6-го иак было выведено сразу 6 авиаполков. 12, 25 и 28-й иап были переданы в ВВС Северо-Западного фронта, а 17, 35 и 121-й иап – в состав ВВС Ленинградского фронта. Отметим, что какие-то полки, сформированные и подготовленные на базе 6-го иак ПВО, передавались в другие соединения насовсем, другие лишь во «временное пользование». Причем подобные боевые командировки могли продолжаться как короткий период, так и год-полтора.
31 августа погода в Подмосковье не очень способствовала полетам авиации. Стояла низкая облачность на высоте 600 м и туман. Корпус выполнил всего 25 вылетов, тем не менее произошло сразу несколько встреч с противником. В 10.30 младший лейтенант Дмитрий Мухомедзянов в районе Серпухова обнаружил Ju-88, летевший на высоте 8000 м. Летчик преследовал разведчик, однако догнать не смог, по одним данным, из-за нехватки бензина, по другим, из-за слабой тяги мотора. Мухомедзянов совершил вынужденную посадку на одном из фронтовых аэродромов. Примерно в это же время младший лейтенант Голышев, патрулировавший на И-153 в районе Калуги, также заметил разведчик, но преследовать не смог из-за нехватки горючего. А вот пара МиГ-3 старшего лейтенанта Лукина и младшего лейтенанта Виктора Коробова из 34-го иап преследовала и сбила в 30–40 км за линией фронта Ме-110. В действительности они сбили Do-17Z W.Nr. 4231 из 9./KG3 «Блиц». Обломки Ме-110 были действительно найдены в этом районе, но это был метеоразведчик Bf-11 °C-5 W.Nr. 2227 «5М+0» из Wekusta 26, сбитый накануне Як-1 из 12-го иап. Оба члена его экипажа пилот лейтенант Альберт Волльман и метеоролог доктор Альберт Нойхаус погибли[26].
В течение августа 6-й иак выполнил 6895 самолето-вылетов (в том числе 840 ночью) общей продолжительностью 6254 часа. То есть в среднем каждый полет истребителя продолжался 0,9 часа. Было заявлено 30 сбитых самолетов, в том числе 17 Ju-88, 7 Не-111, 3 Do-215 и по одному Do-17, Me-110 и… даже FW-200. Собственные потери составили 26 истребителей, включая поврежденные во время вынужденных посадок, и 6 погибших летчиков. Кроме того, в месячном отчете корпуса приводились совершенно бредовые сведения о том, что силы люфтваффе провели 16 налетов на Москву, в которых якобы участвовало 1250 самолетов, из которых будто бы «прорвалось к городу 29». Вроде как немецкие летчики целыми армадами, не щадя сил и моторесурса, пытались достичь цели, но всякий раз вынуждены были бросать бомбы неизвестно куда и разворачиваться[27].
Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 сентября 1941 г.
Как видим, в течение месяца состав корпуса сильно изменился,
