Я гневно окинула его взглядом, щеки от стыда и злости горели огнем.

— Освободите дверь! Я хочу выйти! Не могу находиться в одной комнате с вами!

— Леди Ильена, да разве я вас задерживаю? Вы сами стоите на месте и не двигаетесь ни в какую сторону.

Я решительно направилась в двери. Но Максан и не думал отходить в сторону. Поэтому я со всего размаха врезалась ему в грудь!

— В сторону! — потребовал я.

— Даже и не подумаю, вы не сказали волшебное слово.

Я окончательно разозлилась, а в этом состоянии уже не могла себя контролировать.

— Какое еще такое слово я должна тебе сказать?! Пошел вон с моего пути!

Он стоял, не двигаясь!

Я сжала кулаки и начала его дубасить изо-всех сил прямо в грудь.

— Вы, прекрасны в гневе! А раньше этого я не замечал.

Он крепко схватил меня за руки. Я как маленькая шавка подпрыгивала в прыжке, но даже не могла дотянуться до его подбородка. В его глазах блеснули странные искры!

— А что у вас тут происходит? — раздался удивленный голос Аданаи.

Максан оглянулся. Я воспользовалась удобным случаем его замешательства. Вырвалась из его крепких рук и тут же залепила звонкую пощечину!

— Позвольте выйти, — голосом светской львицы произнесла я и ловко протиснулась в дверь.

Аданая смотрела на происходящее, но ничего не понимала.

***

Полночь.

Усадьба погрузилась в ночную темноту. Лишь изредка из-за тучи выплывал круглый бок луны и подсвечивал тропинку к колодцу. Деревья пошатывались от ветра и размахивали ветками то в одну, то в другую сторону.

Я стояла у колодца.

Вот одинокая, женская фигура замаячила на тропинке. Не было сомнений, что это спешила Аданая. Я облегченно выдохнула. Внезапные появления Максана в самых неожиданных местах уже порядком напрягали.

— Я здесь, — шепотом произнесла я и вышла из тени дерева.

— Ну и ночка, страхов то натерпелась пока до вас добежала.

— С большим нетерпением ждала нашей условной встречи, еле скоротала вечер, боясь уснуть.

— Держите, — шепнула служанка и поспешно сунула в руку, продолговатый предмет, завернутый с толстую ткань.

— Что это? — с удивлением спросила я.

— То, что даст ответы на все ваши вопросы, только сейчас не открывайте.

— Аданая, не томи, что ты хотела мне рассказать?

— Грустная история, хозяйка! Вам не понравится. Но я должна... Иначе, вы тоже погибнете!

Я ошарашенно посмотрела на нее. Какого черта?! При чем тут моя смерть?

— Да говори же уже!

Она посмотрела на меня, осенила себя каким-то странным жестом и начала рассказ:

— Несколько веков назад, наша усадьба была совсем другой. Было всегда шумно и празднично! Съезжались на балы гости, звучала музыка. Дамы в пышных платьях, мужчины во фраках, танцы до восхода солнца.

Однажды среди гостей появился юноша, который запал в душу многим дамам. Смуглая кожа, мистический взгляд, природная стать — все это заставило трепетать женские сердца и потерять покой и сон. Он был учтив, но крайне холоден. Пока…

— Что ты замолчала? Что дальше? И кто это?

— Не стоит торопить меня, вдруг что пропущу важное.

— Одним словом пока не появилась молодая хозяйка усадьбы. Их взгляды встретились и все. Весь вечер незнакомец, который сохранил имя в тайне и сообщил только свой титул, вовсю ухаживал за молодой хозяйкой.

— Как как ее звали?

— Сибилла!

— Но в гостиной есть портрет очень красивой, молодой женщины. Художник на нем сделал надпись — Сибилла.

— Да, хозяйка, вы правы! Это и есть ваша.

Аданая тяжело вздохнула и продолжила:

— Это и есть ваша прабабушка. Но я продолжу с вашего позволения. Одним словом, с той ночи, незнакомец стал чаще и чаще появляться в усадьбе. Сибилла ответила взаимной симпатией.

— Да что же, он так и остался безымянный? — нетерпеливо перебила я.

— О, нет, конечно! К тому времени в усадьбе уже все знали, что он из высокочтимого рода лордов и зовут его Мэлори.

— Красивое имя.

— Согласна. С каждым днем их чувства крепли и переросли в настоящую любовь. Даже начали поговаривать о предстоящей свадьбе. Хозяин усадьбы лорд Уильям изъявил желание поближе познакомиться с семьей Мэлори и пригласил его родителей в усадьбу.

И вот настал этот день.

Сибилла с утра порхала словно бабочка, ее милое личико было озарено счастливой улыбкой. В назначенный час подъехал экипаж, запряженный тройкой лошадей.

И тут все пошло не так.

Как только из экипажа вышел отец Мэлори, отец Сибиллы почернел лицом. Строгим тоном потребовал, чтобы девушка незамедлительно вернулась в дом. Молодая хозяйка растерялась, она ничего не понимала. Но повиновалась приказу отца.

Затем Уильям потребовал жестом закрыть ворота прямо перед самым носом гостей. Прямо со ступенек усадьбы он прокричал: «Как смел ты появиться в моем доме? Драконье отродье! Убийца!»

Отец Мэлори гневно сверкнул глазами, смерил презрительным взглядом Уильяма и произнес: «Ты, еще сто раз пожалеешь, мелкий человечишка, за нанесенное прилюдно оскорбление!»

В одно мгновенье все вернулись в экипаж, который тут же скрылся из глаз.

— Какой кошмар! Как вообще такое могло случиться? И что же дальше?

— Дальше все стало плохо. Лорд запретил дочери общаться с Мэлори, то же самое сделал и отец юноши. Но чувства молодых зашли очень далеко, они не могли жить друг без друга.

— Шекспировские страсти, — прошептала я себе под нос.

— Они приняли решение бежать, при помощи магии, которой владел молодой лорд, и скрыть свои следы. Кроме этого, Мэлори похитил какую-то тайную вещь у отца. Затем они тайно сочетались браком.

Отец- дракон был в ярости! Лорд Уильям тоже.

— Их нашли?

— Да. Все закончилось печально. Гнев отцов уничтожил любовь. Дракон убил Сибиллу, а Уильям расправился с Мэлори, который оплакивал бездыханное тело жены. Старый несчастный лорд, смог забрать единственное, что от нее осталось из тайной комнаты, где они жили: ребенка и портрет дочери, написанный неизвестным художником из тайной комнаты. Чуть позже Уильям нашел старую колдунью и наложил вечное проклятье на весь род драконов и скрыл от посторонних глаз комнату, где погибла его дочь.

И тут Аданая оглянулась по сторонам.

— Поговаривают, что лорд Максан, имеет прямое отношение к роду проклятых Драконов. Так гласит семейная история. Но как там было на самом деле уже никто не знает. В живых не осталось никого.

— А ребенок?

—