— Боюсь, его казнят за магическую измену.

Лутар вскинул голову. Придворный маг не выдержал прямой взгляд и бросил в сторону:

— Таков закон, и я ничего не…

— Ложь! Ты просто не хочешь шевелиться. Все вокруг слишком глупы, чтобы осмыслить величие этого колдовства, — Лу втянул воздух сквозь сжатые зубы и ткнул пальцем в грудь Рунара. — Я ради этого жизни бы не пожалел, а ты боишься задницей рискнуть!

— Где я могу найти сведения об этих рунах?

Лу хохотнул и достал из кармана колоду карт.

— Ничего не осталось. Высокие господа из Академии с подачи Архимейстера окрестили меня сумасшедшим, а северное колдовство — ересью. Все, что мне с таким трудом удалось найти на богом забытых капищах и в старых гробницах северян, они сожгли в день экзамена вместе с работой всей моей жизни! Жаль, тебя там не было, мне не хватало твоей фирменной уничижительной улыбки, — выпалив последние слова, Лутар рвано вздохнул, будто в приступе удушья, а затем продолжил, как ни в чем не бывало: — Конечно, я кое-что помню и мог бы восстановить некоторые детали по памяти. Только вот у меня нет ни лишних свитков, ни чернил.

Сдержав желание врезать бывшему сокурснику промеж глаз, Рунар прочистил горло и заставил себя выдавить хоть что-то:

— Ересью?

— Как же иначе они бы это обозвали, если колдовство северян напрямую связано с духовным миром! У нас такое позволено только «святым». А назови каждого северного колдуна святым, можно новый пантеон создавать!

— И в Академии тоже ничего?

Лутар таинственно промычал что-то нечленораздельное и с усилием разлепил сухие губы:

— Уж давно. Люди не любят, когда им тычут в лицо их невежеством. Раскинуть на будущее? — карты зашуршали в его руках.

— Сам справлюсь, — отрезал Рунар.

— Сам. Сам себе счастье прогадаешь, а его у тебя прям через край. Смотри, не захлебнись. — Лутар посмотрел на расклад. — Или не сгори.

Рунар невольно перевел взгляд на стол. Смерть и алая птица на Солнце.

Он сжал руку в кулак, сдерживая заклинание, и, не прощаясь, покинул дом.

Несколько часов дневного сна сотворили с Айрин настоящее чудо. Снова хотелось жить и радоваться.

Небольшое зеркальце показало вполне приличное отражение. Синяк уже достаточно побледнел, но девушка все равно пожелала Гуго всех кар небесных, правда не смертельных. Бывший друг все-таки.

Она направилась обратно на ярмарку. Веселая музыка лилась со всех сторон, на относительно свободных пятачках играли дети, танцевали приезжие артисты. Одна танцовщица в изумительно красивом пестром платье с широченной юбкой исполняла роль бродячей гадалки, в которую влюбился оруженосец короля. За много лет легенда обросла противоречивыми деталями, и каждый переиначивал ее на свой лад.

Вот девушка бросила в толпу тонкую цветастую шаль и хлопнула по маленькому бубну, который держала в руке. Юноша в старых потертых доспехах неловко откинул забрало и сделал вид, что в упор не замечает «гадалку». Актеры принялись исполнять завораживающий танец, сближаясь и отдаляясь, дразня зрителей предвкушением «встречи». Айрин с удовольствием присоединилась к общему веселью, гадая, какой вариант разыграет труппа, и восторженно захлопала, когда в кульминации рыцарь и гадалка в символических красных свадебных накидках предстали перед священником. В Дубовом Перевале же больше предпочитали жизнеутверждающую концовку с героической смертью и самоубийством во имя любви.

Случайно заметив на одной из красивых площадей здание библиотеки, Айрин с воодушевлением направилась к главному входу, но там ее ждало жестокое разочарование в лице одного из младших библиотекарей, небрежно преградившего ей дорогу.

— Нечего тут шастать и пугать господ! Это храм знаний, а не хлев.

Проходящие мимо горожане со смешками рассматривали ее рубаху из серого домотканого полотна, простой сарафан с нехитрой цветочной вышивкой и грубый холщевый мешок за плечом. Айрин сильнее натянула на лицо платок, скрываясь от безжалостных взглядов, и храбро проблеяла:

— Что нужно, чтобы попасть в библиотеку?

— Что-что! — передразнил ее юноша. — В обычную достаточно королевского жетона, его можно выписать в школе или в ратуше. А в эту, — он поднял палец, указывая на необъятных размеров каменный фронтон, на котором, помимо скульптур, красовался золотой королевский герб — опоясанный короной бутон чертополоха — в кольце из терновых веток, — только с разрешения ректора магической Академии или Придворного мага.

Она сразу узнала отличительный символ магии — терновник, — но из вежливости выслушала пояснения словоохотливого парнишки. Улучив паузу в потоке его разглагольствований о гербах и знаменах, она неожиданно для себя поинтересовалась:

— А как можно поступить в Академию?

Ответом ей стал демонстративно громкий хохот, который привлек еще больше ненужного внимания, и Айрин поспешно сбежала, уязвленно кусая губы.

Блуждая по городу, она натыкалась на регулярные патрули и каждый раз невольно задерживала взгляд на магах, откровенно скучавших на службе: лузгающих семечки, свистящих девицам, праздно разглядывающих прохожих, — и ни в одном из них не заметила изысканного шарма, присущего тому господину из дворца.

На исходе дня Айрин, едва переставляя от усталости ноги, ступила на большую площадь, наполненную шумом и светом от десятков магических фонарей. Светящиеся шары парили над головами прохожих и разгоняли мрак лучше любого факела. Айрин завороженно потянулась рукой к ближайшему, но вдруг заметила краем глаза массивную фигуру.

Они же должны были уехать!

Гуго пер вперед с жаждой убийства на лице. За ним с недовольным видом мчалась Агнес, а следом озабоченно шагал Лени. От страха мигом закружилась голова. Какой демон дернул Айрин высунуться из гостиницы!

— Айрин!

Девушка рванула к толпе, надеясь затеряться среди людей.

Начальник городской стражи едва не попал под горячую руку. После визита к Лу Рунара едва заметно колотило. Он чувствовал, что вот-вот сойдет с ума или покалечит первого подвернувшегося бедолагу. Сейчас, как назло, требовалось сидеть на месте и ждать отчет от патрулей, а больше томительных ожиданий господин Придворный маг ненавидел только поиски глупых селянок с непонятными и опасными силами. Начальник оказался исполнительным старым воином в отставке и оперативно сообщал, когда стража доставляла очередную подходящую под описание девицу. У Рунара чесались руки еще раз раскинуть карты, но он заставлял себя непринужденно сидеть в кресле и