— Грана! Что с твоими волосами?

Она зарыдала еще сильнее, размазывая по лицу слезы.

— Бесы! Чудища! Мелкие гады! — закричала она. — Как я теперь замуж выйду?

Волосы девушки были обрезаны почти под самый затылок. Рваные пряди растрепались вокруг головы, прилипли к лицу.

— Как это случилось? Кто это сделал?

— Я же говорю, эти маленькие демоны подстригли меня! Зачем вы сказали, чтобы им больше не давали настойку?!

Внутри все оборвалось. Неужели два ребенка действительно могли такое сделать? Они выглядели еще утром такими спокойными… Да что за темные силы в них вселились?

— Точно они?

Девушка кивнула, и я не медля ни секунды дернула ручку двери на себя.

— Не надо, не ходите! — запричитала Грана. — Они же и вас… Я только повернулась, а они уже… они “чик”! И нет моих волос! Им надо дать настойку, я скажу Летисии!

Я не стала слушать предостережение, и решительно открыла дверь в спальню Илларии. Это всего лишь дети. Я не боюсь детей. С любыми управлюсь.

Услышала топот за спиной. Обернулась — Грана кинулась в сторону лестницы, всхлипывая на ходу. Уверена, зря она так переживает, и без экономки обойдемся. Это всего лишь дети.

Я вошла в спальню. Внутри было тихо. Слишком тихо для двух сорванцов, что только что оболванили служанку.

— Иллария? Эстебан? — позвала я, осторожно осматривая комнату.

Никто не ответил. Зато в шкафу послышалось какое-то шебуршание. Вот оно что! Маленькие пакостники спрятались внутри!

— Выходите, я знаю, где вы, — строго сказала я и сделала шаг вперед.

Это была ошибка. Под ногами вспыхнула пентаграмма, послышался хлопок. Комнату озарило светом, ткань платья вспыхнула с одной стороны от небольшого взрыва. Пока я рукой хлопала по одежде, пытаясь затушить огонь, из шкафа доносилось хихиканье.

— Вы понимаете, что так нельзя?! — возмутилась я, когда смогла победить огонь. — А если бы кто-то пострадал?

Смешки стихли. Я удовлетворенно усмехнулась. Стыдно, значит, стало.

— Грана сейчас громко плачет, она ужасно расстроена, — продолжала я взывать к совести детей. — Вы должны извиниться перед ней, попросить прощения. И обещайте, что больше такого не повторится.

— Хорошо, — раздался тоненький голосок из шкафа. — Только помогите нам выбраться, мы не можем открыть дверь.

Ну вот и славно. Сейчас проведу им лекцию о том, что нельзя обижать служанок, что нельзя им отстригать волосы. Да и вообще, что никого нельзя обижать. И с огнем играть надо запретить.

Я подошла к шкафу и распахнула дверцы. В то же мгновение что-то покачнулось над моей головой. Я подняла глаза как раз в тот момент, когда таз, установленный на края дверцы, перевернулся и упал мне на голову. Я оказалась с ног до головы обсыпана мукой, а из кучи платьев в шкафу раздавалось злорадное хихиканье.

— Ну все, напросились! — разозлилась я. — Одним движением я раздвинула вещи и увидела виновников происходящего. Схватила обоих за руки, чтобы вытянуть наружу. Иллария нахмурилась, и в тот же миг я почувствовала, как мою ладонь обожгло.

— Ай! — я отдернула руку, на которой теперь красовался ожог.

— Не трогайте нас! — крикнула девочка. — Не имеете права к нам прикасаться!

В это мгновение в комнату ворвалась запыхавшаяся экономка со знакомым бутыльком в руках.

— А ну, стоять! — рявкнула она. — Быстро пить Преснянку!

— Не заставишь! — шепеляво крикнул Эстебан и юркнул под кровать, так что одни ботиночки торчали из-под края покрывала. А вот его сестра прятаться не собиралась — она сложила руки на груди и с вызовом смотрела на нас.

— Если вы сейчас же не прекратите этот ужас, — пригрозила Летисия. — Я отдам вас призраку!

Я хмыкнула, услышав такую глупую угрозу. Какие еще призраки, что за детские сказки? Но, к моему удивлению, это подействовало.

— Пожалуйста, Летти, не надо! — выполз из-под кровати мальчик. — Я больше не буду! Это все Илли придумала!

Он шмыгнул носом, собираясь расплакаться.

— Марш в свою комнату! — гаркнула экономка, и Эстебан послушно пошел в сторону двери.

— А вы, магиара Иллария, так и будете стоять?

Девочка метнула в нас грозный взгляд из-под нахмуренных бровей, и легла в постель. Отвернулась демонстративно к стене, накрылась с головой одеялом.

— Сейчас я налью им настойки, — обратилась уже ко мне экономка. — Я предупреждала вас, что лучше их оставить в таком состоянии. Они неуправляемы.

Я опустила глаза на свое подгоревшее с краю платье. Перевернула руку, рассматривая легкий ожог. Приложить холодное, и он пройдет. Да, я совершила опасную ошибку — недооценила своих противников. Но кто мог знать, что эти маленькие бесята окажутся хуже, чем хулиган Васильков?

Может их действительно лучше держать под действием магического напитка, чем позволять творить такое. Но…

— Нет, не давайте им ее, — сказала я.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Не давайте им больше настойку.

— Как скажете. Но только под вашу ответственность. Если снова будут жертвы…

— Я постараюсь, чтобы этого не случилось.

Как бы ужасно не вели себя эти дети, это не просто так. Должна быть какая-то причина, им нужна помощь. Девочка маг-стихийник, ей подчиняется огонь. Если ее не взять под контроль, не научить управлять своими эмоциями, она может много бед натворить. А брат пойдет по ее стопам, беря пример с любимой сестры. Нет, нельзя допустить такое.

Мы вышли из спальни, и экономка прервала мои раздумья:

— Вы уверены, что не хотите уехать, пока не поздно? Мы поймем вас, осуждать не будем.

— Уверена. Я справлюсь, обещаю вам.

— Они выжили семь гувернанток за полгода. Никто не задерживался. Почему вы уверены, что справитесь?

— Я просто верю, — ответила я. — Этого достаточно.

Летисия покачала головой, и пожелала мне спокойной ночи. Она направилась в сторону лестницы, а я обратно в библиотеку. Кажется, я должна подготовиться к завтрашнему дню куда лучше, чем ожидала.

Поздно ночью я вернулась в свою комнату. Упала в кровать без задних ног. Спать оставалось всего пару часов, но я была готова к завтрашнему дню. Он будет трудным, я уверена.

«Я справлюсь. Я все смогу. Или я не Анастасия…»

Ужас охватил меня, когда я поняла, что не помню своего отчества. Я вскочила в постели. Сердце сумасшедше стучало.

«Настя. Анастасия Высоцкая. Высоцкая Анастасия…»

Дальше мозг упорно отказывался вспоминать. Я забыла то, что, казалось, забыть невозможно. Да разве же так бывает? Как звали моего отца?! Нора никогда не говорила… Нет-нет, не того отца, настоящего! Мозг упорно отказывался вытаскивать его имя из глубин памяти. На глазах выступили слезы, но я смахнула их раздраженно.

«Анастасия Высоцкая. Настя.» — повторяла я как мантру, пока сон не сморил меня.