Шрифт:
Закладка:
В 1791–1792 годах наборы не проводили, а за последние 8 лет XVIII столетия в армию забрали 311 тысяч человек. Если в первую половину того века срок армейской службы был пожизненным, то с 1762 года его ограничили 25 годами. С учётом средней продолжительности жизни и почти постоянных войн этот срок также оставался пожизненным, но хотя бы теоретически позволял небольшому проценту наиболее удачливых солдат выйти в почётную отставку.
Именно здесь скрывался жестокий, но крайне успешный эффект «рекрутчины» – человек, на всю жизнь попавший в армейское сословие, неизбежно либо умирал, либо становился очень опытным солдатом. В эпоху доиндустриальной войны именно эти пожизненные многоопытные солдаты и составляли главную силу русской армии. Именно с ними «не числом, а умением» побеждал противника Суворов!
В общей сложности за XVIII столетие в армию забрали свыше двух миллионов человек – 2 231 000 рекрутов. На пожизненную службу попал каждый 15-й взрослый мужчина в стране.
«Рекрутский обряд»
За век существования рекрутской повинности она стала неотъемлемой частью жизни российской деревни. До середины XIX столетия в быту крестьян существовало три главных обряда – свадебный, похоронный и «рекрутский».
Этнографы конца XIX века ещё успели со слов стариков записать детали этого «рекрутского обряда». После того как крестьянский сын на сходке вытягивал жребий рекрута, в его доме собирались родственники и гости на то, что называлось крестьянами «печальный пир». По сути, это были своеобразные поминки по рекруту, которому уже было не суждено возвратиться в родную деревню.
На «печальном пиру» родственницы и приглашённые плакальщицы-«вопленницы» пели рекрутские «плачи», особые народные песни-«причитания». Такие «плачи» не столько пелись, скорее они декламировались нараспев с особым надрывом. Один из них записали в XIX веке на территории Новгородской губернии. Приведём короткий отрывок, сохранив орфографию оригинала:
И сочинилась грозна служба Государева,
И сволновался неприятель земли русской,
И присылать стали указы Государевы,
И собирать стали удалых добрых молодцев
Как на сходку ведь теперь да на обчественну!
И тут писать стали удалых добрых молодцев
Да на этот гербовой лист-бумаженьку
И призывать стали судьи неправосудныи
И всё ко этыим ко жребьям дубовыим!
И оны брали жеребия те дубовыи:
И пойти надо тут во службу Государеву!
После «печального пира» для будущего рекрута начинался «разгул» – несколько дней он пил, вволю гулял и катался в наряженной телеге с подружками и приятелями по деревне. Как писал этнограф позапрошлого столетия: «Напиваться при этом не только не считалось предосудительным, но даже как бы обязательным».
Далее начиналось прощание с родными – будущий рекрут ездил по всем близким и дальним родственникам, где для него и гостей обязательно выставлялось «посильное угощение». После чего в сопровождении всей деревни рекрут шёл в церковь на торжественный молебен, где ставились свечи за его удачу и здоровье. Отсюда рекрута провожали в уездный город, где и начинался его пожизненный солдатский путь.
В огромной стране с неразвитыми средствами коммуникаций солдат считался «казенным человеком», то есть совершенно пропавшим для прежнего крестьянского и мещанского мира. Существовал целый ряд поговорок, отражавших ситуацию, когда рекрут по сути навсегда исчезал из жизни родных и близких: «В рекрутчину – что в могилу», «Солдат – отрезанный ломоть» и другие.
Но отметим и другую социальную роль «рекрутчины». До середины XIX века только она давала крепостному крестьянину хотя бы теоретическую возможность резко повысить свой социальный статус: став из крепостного солдатом империи, он получал возможность дослужиться до офицерского чина и дворянского звания. Пусть такая удача улыбалась лишь единицам из многих десятков тысяч, но русская история знает примеры таких «карьер» – по статистике накануне 1812 года каждый сотый офицер русской армии был из выслужившихся рекрутов-крестьян.
До начала XIX века государство не вмешивалось в «практическую раскладку» рекрутской повинности, то есть в выборы крестьянской общиной кандидатов в рекруты. И крестьянство активно этим пользовалось, первым делом сдавая в рекруты нерадивых односельчан, отличавшихся «всяким буйством» и «непрочностью в хозяйстве». Только 28 апреля 1808 года был издан указ, регламентировавший отдачу «мирским обществом» в рекруты своих членов за «дурное поведение». Отныне «общественные приговоры» крестьян должны были проверяться и утверждаться в канцеляриях губернатора.
В самом конце XVIII столетия были введены постоянные «пятисотские участки», взамен прежних временных, образовывавшихся заново перед каждым новым набором рекрутов. Эти участки состояли из 500 «ревизских душ мужского пола», то есть пяти сотен крестьян, учтённых предыдущей «ревизией», переписью населения. В уездах были учреждены «рекрутские присутствия», по сути настоящие военкоматы.
Именно в этом состоянии рекрутская система русской армии встретила эпоху войны с Наполеоном.
Рекруты наполеоновских войн
Накануне наполеоновских войн от рекрутской повинности по тем или иным причинам законом было освобождено почти 20 % мужского населения России. Помимо дворянства, полностью освобождались от «рекрутчины» духовенство, купечество и ряд иных сословий и групп населения.
В 1800–1801 годах рекрутских наборов в стране не проводилось. В 1802 году первый в XIX столетии и 73-й по счёту очередной рекрутский набор проводился из «раскладки» 2 рекрута с 500 душ и дал 46 491 новобранца. Однако в 1805 году в связи с войной с Наполеоном в Центральной Европе набор рекрутов увеличили до 5 человек с 500 душ и собрали в том году 168 тысяч новобранцев.
В 1806–1807 годах продолжавшаяся война с Наполеоном и начавшаяся война с Турцией вынудила даже созвать ополчение в 612 тысяч ратников (хотя в реальности собрали всего 200 тысяч). Большую часть этих временных ополченцев – 177 тысяч, – несмотря на их сопротивление, оставили в армии, как рекрутов.
В 1809–1811 годах шли усиленные наборы из-за угрозы войны с Францией – собрали 314 тысяч рекрутов. В роковом 1812 году прошло аж три набора – 82-й, 83-й и 84-й. Первый набор в том году был объявлен императорским указом еще до начала войны, 23 марта, второй – 4 августа, и третий – 30 ноября. При этом чрезвычайные наборы рекрутов от августа и ноября шли по самой увеличенной норме – 8 рекрутов с 500 душ.
Тяжелая и кровопролитная война почти со всей мобилизованной наполеоновскими маршалами Европой требовала постоянных пополнений в армию. И наборы рекрутов в августе и ноябре 1812
