Рада старалась сосредоточиться на этом, снова и снова повторяла себе, что она поступила правильно. Однако ощущения, что все правильно, не было. В памяти то и дело всплывали глаза Насти – одновременно грустные и доверчивые. И тот момент в тоннеле метро… Настя ведь искренне предложила бросить ее, когда стало опасно. Наверно, потому что ее все бросали. Если так, то ей действительно хотелось найти кого-то, кому она не безразлична…

Да, никто ни с кем дружить не обязан. Но поступать по-человечески все-таки нужно. Промаявшись той ночью почти без сна, Рада пришла к выводу, что как минимум объяснение она Насте задолжала. Нельзя расставаться вот так – на обмане!

Знать бы еще, как объясниться. Они с Настей ни о чем не договаривались, и вряд ли водяница обзавелась мобильным телефоном. Раде только и оставалось, что отправиться на место, где они встречались раньше. Как ни странно, этого оказалось достаточно. А может, и не странно? Может, Насте тоже хотелось поговорить?

Она сидела на одной из деревянных лавок, выставленных на берегу Свислочи. Забралась с ногами, сжалась, обхватив руками колени. На дорожке стояли кроссовки, которые она все-таки сняла. Рядом на лавке валялась та самая сумка. Настя наблюдала, как гоняют друг друга с громким кряканьем не поделившие что-то утки. На Раду она не посмотрела, хотя наверняка заметила.

Рада опустилась на ту же скамейку, но на самый край, подальше от водяницы. Погода портилась: небо, еще утром ясное, застелили серебристо-серые облака, подул прохладный ветер. Рада застегнула куртку. Настю холод не беспокоил даже в тонкой майке.

– Уходи, – буркнула водяница. – Видеть тебя не хочу!

Но она не напала и никак не проявила свою силу. Рада тяжело вздохнула и положила на лавку, поближе к Насте, букетик полевых цветов, который купила у старушки возле метро.

– Вот. Это тебе.

– Чего? – удивилась Настя. – Зачем это? Ты же от меня убежать хотела, зачем подарки даришь?

– Я была не права, когда решила от тебя убежать. Я просто испугалась. Прости.

– Меня испугалась? Почему?

Наверно, нужно было солгать ей. Придумать что-нибудь про вынужденную задержку, про то, что она хотела позвонить, да только номера не знала… Рада могла бы – и не стала. Не только потому, что нечисть хорошо чувствует ложь. Просто, если она хотела подружиться с водяницей, по-настоящему подружиться, с вранья лучше не начинать.

– Я решила, что ты русалка и хочешь меня убить. Но и ты хороша – человеком притворилась! Я подумала, что это ловушка.

Настя, явно возмущенная тем, что ее приняли за русалку, сразу сникла. Она ведь и правда обманула Раду! Один-один. Но с этим нужно было заканчивать.

– Но теперь я знаю, кто ты такая, и не боюсь, – продолжила толмач.

Настя напряглась так, будто ожидала удара, прижалась лбом к собственным коленям. На Раду она больше не смотрела, только прошептала:

– Ты… знаешь?

– Ну да. Ты водяница. Поэтому я и принесла тебе цветы: я знаю, что водяницы выбираются из реки по ночам и плетут венки. Мне жаль, что я сначала все перепутала, но то, что ты водяница, меня как раз нисколько не пугает. Если тебе нужен друг, я готова.

Настя резко подняла на нее голову, и от удивления глаза девочки казались совсем огромными, как два бездонных омута. А в следующую секунду водяница сделала то, чего Рада ну никак не ожидала: подалась к толмачу, обняла крепко-крепко и расплакалась.

С неба сорвались первые капли мелкого дождя, который не обещал ни один прогноз. Все-таки способности водяниц ничем не отличались от способностей русалок.

– Эй, ты чего? – смутилась Рада, осторожно поглаживая ее по волосам. – Сворачивай сырость!

– Просто для меня никогда… Никогда еще такого никто не делал… – всхлипывала Настя, и сворачивать сырость она явно не собиралась.

Дождик лишь усилился, вот только на лавку теперь мистическим образом не попадало ни капли. Раде оставалось лишь надеяться, что никто этого не заметит.

– Не делал чего? – уточнила толмач.

– Никто еще не соглашался стать моим другом, ничего не попросив взамен!

От этого и правда стало горько. Утром Рада перечитала главу про водяниц в учебнике, она знала, что их доброту, которой не было у русалок, частенько использовали против них. Но она и подумать не могла, что все настолько плохо.

– Ну, мне-то от тебя ничего не надо! Я буду дружить с тобой просто так. Ты ведь мне веришь?

– Да… Да, я тебе верю…

Пожалуй, это было неправильное решение. Опрометчивое так точно. То, которое не одобрили бы ни мама, ни отец Георгий, ни даже Пилигрим. Потому что водяница могла стать опасна в любой момент.

И все же, глядя, как она плачет сейчас, Рада понимала, что уже не сможет ее бросить. В книге было сказано, что водяницы обретают покой, когда избавляются от внутренней грусти. Раде оставалось лишь надеяться, что друга, пусть и одного, но настоящего, для этого будет достаточно.

Дождик постепенно затихал, Настя успокаивалась. Она наконец отстранилась, смущенно улыбнулась. Человеческая девушка после долгих слез наверняка покраснела бы, но водяница оставалась такой же бледной, как раньше.

В голове у Рады вертелись десятки вопросов. Что случилось с Настей, как она стала такой? Откуда пришла и зачем? Где живет теперь? Однако с этим лучше было повременить: не хотелось прямо сейчас напугать водяницу настойчивостью. Рада подумывала просто прогуляться с ней куда-нибудь, когда ее отвлек звонок телефона.

На экране отразился номер Пилигрима. Это одновременно радовало и настораживало. Радовало – потому что они не общались слишком давно. Пилигрим и его новый напарник присоединились к рабочей группе, призванной разобраться в происхождении темной энергии, а это почти не оставляло свободного времени. Настораживало – потому что Пилигрим пообещал позвонить, только когда появится хоть какая-то ясность по аномалии.

Значит, что-то градстража обнаружила. У Рады вроде как не было причин пугаться, однако ведьминская интуиция шептала, что хороших новостей сейчас лучше не ожидать.

Тем не менее, ответила Рада быстро:

– Привет! Я тут уже заждалась!

– А мне сказали, ты пока пожары осматриваешь, – заметил Пилигрим.

– Усачев – ябеда.

– Он мне как раз не докладывает. Нужно встретиться. Когда тебе удобно?

– Да хоть сейчас! Я, кстати, возле Свислочи, у Троицкого. Можем тут встретиться.

– Лучше не там.

Да, он был прав: раз уж они готовились обсуждать темную энергию, следовало держаться от нее подальше. Хотя… насколько было известно Раде, вспышки энергии уже расползлись по всему городу и проявляли себя в