– Ты издеваешься?!

Эштон улыбается еще шире.

– Это же ты только что вскочила со стула как сумасшедшая и пришла ко мне, – усмехается кретин.

Зажмуриваюсь и отчаянно стону.

– Эштон, это не смешно! – Складываю руки на груди.

– Я рад, что у тебя все в порядке с чувством юмора, потому что я тоже считаю, что ничего смешного сейчас не происходит.

Боже, дай мне сил!

– Я серьезно. Ты что здесь делаешь?

– Ужинаю. А ты? Хочешь присоединиться и поужинать вместе?

Отрицательно качаю головой.

– Я просто не понимаю, как такое возможно.

– Не понимаешь, как возможно перестать болтать и сесть есть? Да все просто, Хлоя. Смотри, я тебя научу. Берешь стул, отодвигаешь, сгибаешь колени и садишься. Молча. Ну это когда рот закрыт, знаешь ли.

Закатываю глаза.

– Спасибо, что объяснил. Никогда прежде этого не делала.

– Пожалуйста, – ухмыляется кретин. – Поужинай со мной.

– Я не буду ужинать с тобой.

– Вообще, я с тобой тоже не планировал. Я просто ради приличия предложил.

Издаю смешок, пока Эштон улыбается.

– Садись уже, а, – еще раз предлагает он.

Возвращаюсь к своему столику, чтобы взять сумочку, а затем все же сажусь к нему за столик.

– Прости, если я снова слишком бурно на все реагирую, – выдыхаю.

– Прекрати извиняться. Ты делаешь это слишком часто.

– Решила отыграться за все те месяцы, что не виделись.

Он улыбается и отвлекается от нашей перепалки, чтобы сделать заказ подошедшей официантке. Пользуясь случаем, внимательно рассматриваю его так, словно вижу впервые. Его темные немного вьющиеся волосы хаотично торчат, при этом делая его невероятно привлекательным. Небесные глаза кажутся ярче в свете фонарей. Темная щетина обрамляет пухлые губы, которые сейчас раскрылись в улыбке, адресованной официантке. На нем белая рубашка с закатанными рукавами, верхние пуговицы которой расстегнуты. Из-под воротника выглядывают несколько татуировок, которые мне не удается разглядеть. Вспоминаю, что сегодня на пляже видела его в одних лишь шортах, но постоянно отводила взгляд и не успела рассмотреть их, чтобы он не подумал, что я им заинтересована. Но сейчас он занят выбором блюд, поэтому я могу себе позволить оценить его невероятные внешние данные.

– Мне греческий салат, а коктейль я закажу чуть позже, спасибо. – Возвращаю меню официантке.

– Я видел, что ты пялилась на меня, – усмехнувшись, произносит он, как только мы остаемся вдвоем.

Я вскидываю подбородок.

– У тебя прыщ на лбу.

Он улыбается.

– Что еще успела разглядеть?

– Ничего. – Тянусь к барной карте и делаю вид, что изучаю напитки.

Пару секунд спустя поднимаю глаза и вижу, что Эштон пристально смотрит на меня.

– Ты тоже пялишься, – с укором сообщаю я.

Он откидывается на спинку стула и продолжает на меня смотреть. Коротко выдыхаю и убираю меню в сторону.

– Что?

– Ничего.

Наклоняю голову.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

– Хлоя, я ничего от тебя не хочу. Я на острове один. Впереди три недели моего отпуска. Ты, как я вижу, тоже здесь одна. Почему бы не исследовать Крит вместе?

– Потому что мы едва знакомы.

– Ты жила у меня в квартире целые сутки.

– Аргумент.

Но не настолько весомый, чтобы я перестала гадать, зачем он здесь.

Почему он без жены? Они развелись? Но на его пальце все еще обручальное кольцо. Может, он какой-то психопат, и у него вообще жены нет? Я не помню, чтобы в его квартире находились какие-то женские вещи. Что, если он выдумал жену? Для чего, правда, непонятно.

Хочет втереться в доверие, говоря, что не заинтересован в близости со мной, а сам потом все же пойдет продавать меня в сексуальное рабство?

Впрочем, я все еще не против. Я и так сексуальная рабыня Фрэнка.

– Ладно, – соглашаюсь я.

Как только официантка ставит перед ним стакан с водой, он усмехается и делает глоток. Я тут же прошу ее принести мне пина коладу и на мгновение погружаюсь в свои мысли.

Все еще не могу осознать происходящее. Когда я сбегала из его квартиры, то и подумать не могла, что еще хоть раз его встречу. У меня даже мысли такой не было. Едва он уснул, я тихо выбралась из его дома и попросила мужчину на ресепшене его жилого комплекса вызвать мне такси, на котором доехала до «Оклахомы», забрала свои вещи и поехала за Фрэнком в участок.

Надо ли говорить, что его первым вопросом стал «Где ты была целые сутки, дрянь?».

Думаю, не надо. Это очевидно. И рассказывать, как он впечатал мое лицо в стену, пока жестко брал сзади, тоже не стоит.

– Хлоя, все в порядке? – прерывает мои мысли низкий голос Эштона.

Нет смысла лгать ему. Но и правда здесь неуместна. Просто молчу, глядя в его взволнованные глаза, пытаясь не выдать то, что едва сдерживаю слезы.

– Хлоя… – начинает он, но я знаю, что будет дальше, поэтому перебиваю его:

– Как прошла экскурсия?

– Отлично, – спустя несколько секунд тишины отвечает он. – Успел посмотреть только часть острова Закинф, так что планирую вернуться туда на днях. Хочется посмотреть на бухту Навайо с высоты птичьего полета. А еще Омир, мой гид, пригласил меня на греческий праздник в эту пятницу. Пойдешь со мной?

– Не думаю.

– Жених не одобрит?

– Если мы собираемся ужинать вместе, то нужно установить некоторые правила. Например, никаких упоминаний Фрэнка.

– Ты ведь собираешься провести с ним всю жизнь. Неужели не хочется говорить о своем любимом каждую секунду? Я думал, именно так делают невесты.

Прикрываю веки.

– Эштон, – устало выдыхаю.

– Ладно, прости. Но если захочешь пойти со мной, дай знать.

Киваю и принимаюсь за салат. Остаток ужина мы проводим в тишине.

На улице уже совсем стемнело, и очертание моря растворилось и слилось с темно-синим небом, на котором ярко сияет одинокая звезда. Шум волн, прибивающихся к галечному пляжу, стих. Поразительную тишину вокруг нарушает лишь песня Эда Ширана, звучащая из колонок, стоящих по углам. Я жую восхитительный сыр и покачиваю ногой под столом в такт.

Perfect. Моя любимая песня.

Его музыка всегда вызывала в груди какой-то особенный трепет. Когда я училась в академии танца в Нью-Йорке, то танцевала под каждую его песню и чувствовала, что могу горы сворачивать. Они вдохновляли меня, заставляли сердце биться чаще.

Мне бы хотелось, чтобы мой свадебный танец тоже был под эту песню. Может, отцу даже удалось бы уговорить Эда приехать на свадьбу и осчастливить меня исполнением своих потрясающих песен вживую.

Вот только я выхожу за Фрэнка. А Фрэнк ненавидит «попсятину», как он называет его творчество. А я ненавижу Фрэнка. Не из-за Эда, конечно, но это просто еще один пунктик в длиннющем списке причин, по которым я тайно мечтаю о смерти своего жениха.

Да, он лишил меня танца под Perfect, но еще он метафорически лишил меня жизни. Забрал у меня все. Мечты, желания, собственное мнение. Он сделал меня никем. Пешкой в его игре.

Но сейчас ведь его здесь нет… От осознания этого внутри вдруг загорается огонек. Резко вскидываю голову и вдруг произношу:

– Знаешь, я пойду с тобой. В пятницу.

Эштон вскидывает бровь, а затем ухмыляется:

– Там дресс-код. Будь в белом.

ГЛАВА 14

JAY-WAY, JONASU – NO, I’M NOT OK (REMIX)

Эштон

Три дня спустя я просыпаюсь и зажмуриваюсь от яркого света. Выпрямляюсь на руках и смотрю прямо перед собой. Прямо за панорамным окном во всю стену небо окрашено светло-серым цветом. Туман закрывает