государства воевали друг против друга, а также распространение других религий поставили пределы внутренней и внешней евангелизации и вызвали сомнения в истинности ряда христианских догматов. Что же касается самого Темпла, то он всю последующую жизнь оставался сторонником религиозной терпимости и сотрудничества между различными христианскими конфессиями в своей стране и за ее пределами. Церковь Англии, впитавшую католические и протестантские традиции, он считал естественным «мостом через пропасть, которая разделяет католицизм и протестантизм»[169].

В 1927 г. Темпл был участником экуменической конференции «Вера и порядок» в Лозанне, а в 1937 г. – председателем подобной же конференции в Эдинбурге.

С 1908 по 1924 г. Темпл возглавлял «Ассоциацию за образование рабочих», а в 1910–1914 гг. являлся начальником элитной школы (public school) в Рептоне. Одновременно в своих проповедях и лекциях он выступал за широкое обучение детей и взрослого населения. С его точки зрения, «образование должно быть скорее корпоративным, чем индивидуальным, осуществляться через духовное влияние учителя и основываться на толковании фактов, а не простом их усвоении». Важнейшей задачей государства Темпл считал «обеспечение в образовании равных возможностей для всех детей, несмотря на различие в способности индивидуума, культуре и благосостоянии его семьи»[170].

Оригинальным было и предложение Темпла применить к общедоступным школам модель обучения, укоренившуюся в элитных колледжах. Прежде всего он имел в виду воспитание у детей чувства гордости своим заведением и своеобразной «кастовости», которая на протяжении дальнейшей жизни выпускников этих школ будет побуждать их к взаимной выручке и поддержке. «Коммуна или братство молодых людей – сами по себе великий воспитатель, – писал Темпл в одной из своих работ. – Задача состоит в том, чтобы все молодые люди в возрасте до 18 лет являлись членами такой коммуны, пользовались ее поддержкой и чувствовали ответственность за ее традиции и благосостояние»[171].

А самое главное – посредством образования Темпл, подобно английским и французским просветителям, надеялся реализовать в обществе принципы свободы и справедливости, освободить человека из «духовного рабства, которое столь же пагубно, как и экономическое рабство»[172]. Но была и другая сторона вопроса. Наблюдая возрастающую активность рабочих в общественно-политической жизни и их интерес к революциям, совершаемых их братьями по труду на европейском континенте, Темпл подобным же образом надеялся погасить агрессивность, а по существу революционный потенциал, заложенный в рабочем движении[173]. Предусматривать и предотвращать возможные конфликты стало его принципом.

Постоянной заботой Темпла было и сохранение патроната Церкви Англии над школами. В эти годы англиканское духовенство контролировало почти все элитные колледжи, дающие среднее образование состоятельным слоям общества, и около половины начальных школ, и шла острая борьба между теми, кто выступал за консервацию подобного положения, и сторонниками государственного светского образования. Темпл поддерживал позицию первых, т. к. считал, что англиканская церковь как духовный лидер нации «должна быть ответственна за обучение всех английских детей, реализуя связь между христианской верой и жизнью»[174]. И действительно, хотя все меньшая часть населения регулярно посещала англиканские храмы, Церковь Англии по традиции осуществляла некую причастность британцев к ее вероисповеданию. В частности, это выражалось в том, что приходские священники считали себя ответственными за всех жителей своего прихода независимо от их религиозных убеждений и оказывали им услуги в крещении детей, венчании, организации похорон, а также предоставлении благотворительной помощи. Вместе с тем сохранение патроната Церкви Англии над школьным образованием препятствовало всему ходу секуляризации, включая обучение на основе последних достижений науки, а кроме того, нарушало права детей, воспитывающихся в семьях, принадлежавших к другим конфессиям.

Еще более актуальным для общественно-политической жизни Великобритании первых десятилетий XX в. было решение социальных вопросов. Это объяснялось углублением процессов демократизации и политизации общества, происходившего под воздействием повышения роли Лейбористской партии и всего рабочего движения в решении государственных дел, а также ухудшением социально-экономического положения трудящихся в годы Первой мировой войны. Немалый отклик на Британских островах находили и революционные события на континенте – и прежде всего в России. Не случайно либеральное правительство Г. Асквита (1908–1915 гг.) провело ряд законов по улучшению условий труда рабочих и установлению пенсий по старости. В этом же направлении действовало и коалиционное правительство Д. Ллойд Джорджа (1916–1922 гг.), которое, помимо расширения социального законодательства, приняло и новую избирательную реформу (1918 г.), согласно которой избирательные права получили все мужчины с 21 года и женщины, достигшие 30-летнего возраста.

И если политические партии, выдвигая свои программы, боролись за «человека с улицы», то священники в своем общении с верующими и в воскресных проповедях делали нечто подобное, «удерживая прихожан на церковных скамьях в пределах своих храмов»[175]. И не всегда можно было определить, чье влияние на верующего – священника или политика – оказывалось сильнее.

Между тем занятие общественной и просветительской деятельностью не мешало Темплу подниматься по ступеням иерархической лестницы и становиться заметной фигурой среди англиканского духовенства. Так, в 1919–1921 гг. он стал каноником[176] одного из самых почитаемых англиканских храмов – Вестминстерского Аббатства.

Одновременно Темпл являлся лидером движения «Жизнь и свобода» (1917–1919), добивавшегося автономии Церкви Англии в вопросах ее внутреннего законодательства. Об отделении англиканской церкви от государства речь не шла. Напротив, Темпл был убежден, что церковь и государство находятся в тесной зависимости друг от друга, т. к. «оба являются инструментами Господа Бога в приближении Царства Божьего»[177]. При этом церковь действует силой убеждения, а на государство возложена функция принуждения.

Движение проводило митинги и пользовалось широкой поддержкой англиканского духовенства и верующих. Его особенностью являлось, хотя и не столь широкое, участие в нем женщин. Среди них были видные представительницы церковного феминизма Луиза Крейтон и Мод Ройден. Вовлечение женщин в религиозную организацию соответствовало веяниям времени, т. к. в Британии уже появился институт диаконис, отстаивающих свое право на посвящение в сан священника[178].

В 1919 г. движение «Жизнь и свобода» добилось своей цели. Актом Парламента от 30 июня этого года такой орган – Национальная ассамблея Церкви Англии – был образован. В его функции входило решение административных вопросов, как, например, создание новых епархий. По своей структуре Церковная Ассамблея состояла из трех палат: Палаты епископов, Палаты духовенства и Палаты мирян[179]. Новым явлением и определенным шагом в сторону демократизации Церкви стало включение в ее управляющую структуру обычных прихожан, которые избирались в приходах теми верующими – англиканами, которые приняли крещение.

И все же до существенной демократизации государственной церкви было еще далеко. Все три палаты Ассамблеи имели право обсуждать любые вопросы, касающиеся догматики, культа и организации Церкви и принимать соответствующие решения, но лишь в той форме, в какой решения принимались Палатой епископов. В