Если так, то это работало. У него возникло желание рассмеяться в подтверждение того, что он был, по крайней мере, на полпути к безумию, если не на целых три четверти.

Трей застонал, безуспешно попытавшись сесть, его позвоночник напрягся, но мышцы категорически отказывались подчиняться. Это его не удивило. Если бы молодому человеку давали монету каждый раз, когда его тело отказывалось ему подчиняться за всю вечность, что он провел там, внизу, он был бы богаче самого чертова дьявола.

Начав с малого, Трей попытался поднять руку, чтобы снять корку, образовавшуюся вокруг его глаза, но даже она отказалась слушаться. Конечность поднялась всего на несколько дюймов, прежде чем с глухим стуком плюхнулась ему на живот.

Это отличалось от его обычного истощения и мучительного сна. Его тело покоилось на чем-то мягком, голова скорее кружилась, чем в ней стучало, и хотя во рту все еще было сухо, зато не было привкуса желчи.

Такое ощущение, что его накачали лекарствами.

Сломленная часть его разума была благодарна, не желая ничего, кроме как снова погрузиться в небытие и никогда уже не проснуться. Но другая часть ухватилась за вопрос: почему?

Почему Итан опоил его? Он хотел, чтобы Трей чувствовал все, что он с ним делал. Избавлять его от страданий, пусть и временно, не имело смысла. Итан ничего не делал просто так.

Он осмелился открыть глаза, ему пришлось часто моргать, как человеку, борющемуся с сильным ветром во время бури, прежде чем он смог прояснить зрение. Молодой человек нахмурился, осматриваясь вокруг. Пустые койки и резкий химический запах, которого он сначала не заметил.

Трей был в… лазарете.

Какого черта?

Он попытался снова сесть, но ему не удалось, только после третьей попытки его затуманенный мозг понял причину. Он был прикован: первый ремень был закреплен на груди, а другой на бедрах, крепко удерживая его на койке.

Он снова расслабился, закрыл глаза и задумался, почему именно сейчас Итан решил привести его сюда.

Последнее, что Трей помнил, был инструмент с острым концом, впившийся в ноготь на пальце ноги, и он испытал безумное чувство облегчения. Потеря нескольких ногтей на ногах была ничем, абсолютно ничем по сравнению со всем остальным, что он испытал.

Подняв голову, он взглянул на свои ноги, чтобы осмотреть последние повреждения. Но вместо ужасного вида окровавленных пальцев обнаружил их покрытыми чистыми белыми повязками, которые резко выделялись на фоне его темной кожи.

Он почувствовал, как холодный прилив отчаяния пронзил его вены при виде этого зрелища. Итан не просто проверял его. Он активно лечил его. Это означало, что Трей, должно быть, чертовски близок к смерти.

Щеки запылали, и хотя молодой человек был обезвожен, глаза защипало так, будто в них скопились слезы. Почему бы его телу просто не сдаться? Его даже не волновало, насколько медленной будет его смерть, лишь бы она, черт возьми, наступила.

Ему больше незачем было жить. Не было будущего, на которое можно было бы рассчитывать. У него не было семьи, не было жены, которая ждала бы дома, чтобы приветствовать его нежным прикосновением, не было должности, не было смысла усердно работать, и ему не было чем гордиться.

У него не осталось ни одного друга, который не был бы верен Итану, по крайней мере, на этом континенте.

У него ничего не было.

Погрязнув в жалости к себе, Трей ощутил, как его душа чуть не покинула тело, когда он повернул голову и увидел человека, стоящего рядом с его койкой и наблюдающего за ним.

– Чертов Алерон, – выругался он, его рука скользнула вверх по груди, туда, где быстро-быстро билось сердце.

Рядом с ним стоял мальчик, едва достигший подросткового возраста. Маленькие прыщики покрывали его бледный лоб, на мальчике была белая туника, заправленная в светлые брюки. Ее рукава были неровно закатаны, обнажая пару тонких рук, которые он сейчас заламывал так, словно от этого зависела его жизнь.

– Кто ты такой? – спросил Трей, пытаясь говорить, и ему казалось, что он кашляет гравием. Он не видел никого, кроме Итана, с тех пор, как впервые попал в тюрьму вместе с оружейным мастером.

Глаза мальчика метались по нему, останавливаясь на всем, кроме лица.

– Я присматриваю за тобой.

– Итан приказал тебе? – он не мог сдержать презрение в своем голосе.

Трей не доверил бы этому ребенку подтирание задницы, не говоря уже о том, чтобы исцелить его должным образом.

Мальчик вздрогнул, то ли из-за того, что пропустил титул Итана, то ли из-за его тона, непонятно. И, честно говоря, ему было плевать.

– Целителя Тилли больше нет с нами. Я его замена. Можешь звать меня целителем Перри, – мальчишка запнулся, и его голубые глаза наконец метнулись к глазам Трея. Стыд мелькнул в них, прежде чем он снова отвел взгляд.

Его пульс участился. Перри знал. Он знал, почему Трей был здесь, и ему это не нравилось. Это и был шанс, которого он ждал. Молодой человек наклонился настолько, насколько позволили его тело и ремни вокруг него, и произнес:

– Убей меня.

Пухлые губы Перри раскрылись, он что-то забормотал в ответ, дважды вздрогнув и остановившись, прежде чем сказать более четко:

– Прошу прощения?

– Пожалуйста, – выдохнул Трей. – Просто убей меня. Нет исцеления оттого, что он сделал. Все, что мне остается, – это встретиться с Богом Смерти и надеяться, что он снисходителен, – сказал он, его голос дрогнул на последнем слове. – Пожалуйста.

– Я… я не могу. Сам Его Высочество поручил мне заботиться о тебе. Он беспокоится о твоем здоровье.

Трей откинулся назад, невесело посмеиваясь.

– Ты ведь понимаешь, что это он сделал со мной, верно? Я уверен, ты знаешь, и он заставил тебя поклясться хранить тайну, – он усмехнулся, вновь возвращаясь в прямое положение. – Как ты можешь закрывать глаза на все это и называть себя целителем?

Перри вздрогнул, закрыв рот руками в ужасе, будто предательские слова Трея содержали темную магию, которая проклянет его и всю его семью.

Так и было бы, если бы он был достаточно глуп, чтобы повторить его речи. Но Трей отказывался сдаваться во что бы ни стало, он верил в Перри. Потому что молодой целитель был его единственным шансом.

– Просто скажи ему, что я так и не проснулся от лекарства. Он не сможет винить тебя за то, что сам сделал, прежде чем я оказался здесь.

Перри снова начал заламывать руки и нервно сглотнул.

– Я дал тебе снотворное. Его Высочество привел тебя в бессознательное состояние и приказал держать в нем. Я здесь, чтобы… дать тебе еще дозу.

Трей захлопнул рот, сжал губы и прикусил их, пока не почувствовал отпечаток каждого