– Если братец Цзян Го пойдет служить, то он умрет? – выпалила девочка.

– Умрет? – растерялся мальчик.

– Исчезнет навсегда, как тот жук, которого я раздавила в детстве.

Тянь Дун открыл рот, но не нашелся с ответом. В его памяти всплыли лица братьев, погибших молодыми, и его матери, умершей от болезни.

Су Е, похоже, нашла ответ на его лице.

– Братец Тянь Дун, пообещай мне одну вещь.

– Говори.

– Ты можешь вместо меня отправиться вместе с ним, присмотреть за ним и не дать умереть?

Юный травник думал, что она попросит отговорить Цзян Го, но он не ожидал, что она попросит о таком. Тянь Дун не мог ответить на ее просьбу.

– Я знаю, что ты не хочешь быть воином. Если бы я могла покинуть дерево и долину, то я отправилась бы сама, но я пообещала дедушке. Заботу о дереве нельзя поручить другим людям…

– Не переживай, я поеду с ним. – Тянь Дун не понимал, что с ним происходит и почему он согласился. – Но если я уйду с Цзян Го, то не смогу навещать тебя так часто.

– Мне это не важно, – вытерла слезы Су Е, – пока с тобой все в порядке. У Цзян Го такой характер, что тебе нечего бояться рядом с ним.

– Не беспокойся. Генералу не так легко умереть. Когда он дослужится до этого чина, ему больше не будет нужна моя помощь, и я вернусь.

– Я верю тебе, братец Тянь Дун. – Су Е улыбалась сквозь слезы, тряся головой с кривым пучком, заколотым подаренной шпилькой.

Он рассмеялся. Следуя словам Су Е, если он попадет в армию, то сможет все.

Глава 9. Арахис

Цзян Го был сиротой и довольно силен, поэтому глава призыва сразу его выбрал. Тянь Дуну же, чтобы присоединиться к армии, пришлось пройти через множество препятствий. Надо было убедить стареющего отца, да и физическая форма юного травника была не из лучших. Но когда он упомянул месть за старших братьев, то отец молча его отпустил.

– Ты, малыш, если руки слабые, если не можешь поднимать тяжести, то погибнешь на поле боя. – Глава призыва презрительно оглядел его. – Ты ведь единственный сын, не хочешь еще подумать?

– Нет, я принял решение. – Тянь Дун взглянул на Цзян Го позади него.

Тот прошептал ему на ухо: «Если дашь ему немного денег, то тебя точно выберут». Тянь Дун сделал вид, что не слышал, и обратился к главе призыва:

– Мои родные погибли на поле боя, и я хотел сделать что-то во имя них.

– Ты выглядишь как ученый, что ты можешь?

– Пойду в лекари и буду лечить больных коней. – Тянь Дун вскинул голову, и внезапный блеск его глаз напугал мужчину.

– О, так что ты раньше не сказал! – Глава махнул рукой и обвел его имя в круг. – Пока все новобранцы строятся, можешь готовиться к отъезду.

Цзян Го, увидев, что Тянь Дун тоже прошел, очень обрадовался.

– Я сегодня поймал дикого кролика. Он маловат, конечно, но на сытный ужин хватит, – обратился Цзян Го к названному брату. – Нам нужно хорошо поесть перед завтрашней дорогой.

– Я не голоден. – Тянь Дун не разделял радость друга. – Мне нужно пойти домой и попрощаться с отцом.

– Старик рано ложится спать, поэтому как попрощаешься, приходи ко мне. – Цзян Го не принял отказ. – Я все равно не смогу уснуть, потушу овощи. Приходи!

При мысли о том, что придется покинуть на время эту горную деревню и положить конец мирной жизни, Тянь Дун чувствовал себя не в своей тарелке.

– Что с тобой не так? – Цзян Го не понимал состояния друга. Завтра ведь они смогут расправить крылья и полететь в огромный мир, отправиться в свободный полет. Есть ли что-то лучше этого? Ему давно надоела деревня и охранять этот жалкий клочок земли, обращенный к горе.

– Не жди меня, увидимся утром у входа в деревню. – Тянь Дун развернулся и пошел к себе.

Глядя в спину друга, Цзян Го хотел ему что-то сказать, но не смог. Он не понимал, почему тот в конце концов передумал и захотел присоединиться к нему в армии. Тянь Дун совершенно не похож на него, и он это осознавал. Цзян Го и в голову не могло прийти, что на решение его друга могла повлиять девочка-колдунья Су Е.

Су Е верила, что это братец Цзян Го спас ее от тигра, а тот уже и забыл о той лжи, которую сказал ей когда-то. Каждый раз, когда он ходил на рынок продавать дичь, он болтал всякую ерунду без умолку. В противном случае ему, возможно, нечего было бы есть, и он бы умер от голода на улице.

Каждое слово, сказанное Тянь Дуном, было правдой, и это заставляло юного охотника чувствовать себя странно.

Цзян Го вернулся к себе и начал собираться в дорогу. К слову, у него было не так много вещей: летняя и зимняя одежда, немного припасов… Собрав вещи в узелок, он застыл.

Ночь постепенно прокрадывалась в окно, а луна поднялась на небо ярким диском, сияя, как фонарь. Цзян Го осмотрел свое пустое жилище, в котором ничего не осталось, и его пробрала дрожь. Недолго думая, он вышел на улицу и разжег огонь. Пламя медленно поднималось вверх, распространяя тепло, но по какой-то причине оно не согревало холод на сердце.

Тянь Дун был весь в делах до самого вечера, прежде чем у него появилось время сделать перерыв. Уложив отца, он рассортировал лекарственные ингредиенты, отобрал те, которые нужны чаще всего, разложил их по корзинам и приготовил на завтра еды. Отец не спал. Спустя время он открыл глаза и тяжело вздохнул. Тянь Дун заметил, что морщины на лице отца будто становились глубже, будто их высекали ножом и топором.

Стояла уже поздняя ночь. Со стороны отца наконец-то послышался легкий храп, и Тянь Дун с облегчением выдохнул. С тех пор как он согласился на просьбу Су Е, он постоянно ощущал сухость в горле, а сегодня ему было настолько плохо, что он едва мог говорить. Он вышел во двор и наполнил емкость для воды. Как только он закончил, то приметил стройную девичью фигуру, появившуюся у входа в деревню. Сперва он решил, что ему показалось, но маленькая фигурка мелькнула вновь и направилась к дому Цзян Го. Тянь Дун не успел сделать и глотка воды, как спешно бросил ковш и побежал за тенью.

Он уже нагонял тень и смутно смог различить косой узелок прически и шпильку с цветком. Если ему не померещилось, то это, должно быть, Су Е. Но почему она спустилась в деревню в столь поздний час?

Тянь Дун сначала хотел позвать