ему не отвечал, продолжая всматриваться в мой рисунок.

Пока оба застыли, я подала голос.

– Ребят, – обомлела, завидев их гневные лица и внезапно вспомнив, что они как бы старше меня почти вдвое. – Простите, просто вы очень молодые. – Попыталась исправить ситуацию, выставив ладошки и ошарашенно распахивая челюсть.  Чинопочитание, вообще не мой конек. – Ваше превосходительство… –  Просто вколачивала гвозди в свой гроб отработок.

– Я ее на курс к Дармшаткой запишу, – вступил куратор, объясняя мою необразованность. – Сделает же из нее Елизавета человека?

– Подругу ее не забудь, – отмахнулся Иванов, пялясь на мой рисунок.

– Пофиг, – вскрикнула я, цепляясь сильнее за кресло, подозревая, что они в силах вытолкнуть меня за дверь. – Мы уже поняли, что я бестолочь и неуч, а что я нарисовала?

Отчего-то меня сильно волновало собственное творчество.

Ректор и куратор повернулись ко мне. Какое-то мгновение оба молчали, не желая делиться информацией, но пришли к выводу, что я в силах восполнить усилия на заборах, коих на территории университета было немало. А там, в попытке получить справедливое мнение, выясню, что они так старательно укрывают.

– Это скандинавская руна подчинения, Ульяна, – как-то грустно подметил Вячеслав Алесеевич. – По слухам, она помогает свитку делать из магов марионеток.

Он своеобразным образом намекал на свиток, упомянутый на его занятии. Это ни хрена ж себе, как быстро среагировали враги Тридевятого царства. Мне бы так с тайм-менеджментом справиться.

– То есть, – не понимала их шока, – нарисуй ее где угодно, и подчинишь себе человека?

– Нет, студентка, – усмехнулся глава Университета. – Это работает чуть по-другому. Но то, что мы ее увидели, ничего хорошего не несет. Видимо, ваша родственница достигла успехов. Кто-то надоумил Любу и заставил умертвить себя.

Я покраснела. О том, что артефакт существует, я-то уже знала. Но то, что он настолько быстро обнаружил себя, еще и после того, как я попала в этот мир, меня немножечко пугало. И это было очень скромно сказано. Хотелось процитировать известное выражение одного прославленного стилиста, но раз уж я не звезда, да и обнаружиться не хотелось, язык с усилием прикусила.

– Так, стоп, – терпение не мой конек. Долго не выдержала и зачем-то подала несмелый голос, – вам не кажется удивительным, что как только я оказалась в Тридевятом царстве, находится злополучный свиток, изготовленный мамой?

Посмотрела на обоих мужчин. Судя по их виду, им на ум уже приходила эта светлая мысль.

– Да, Ульяна, – кивнул Дмитрий Игоревич. – Все это очень подозрительно, и, мне кажется, что с вашим появлением произойдет немало странностей.

– Вы меня обвиняете? – я быстро насторожилась и сжала кулаки. В детдоме воспитатели редко проводили расследования, если разбилось окно, кто-то курил в комнате, или взорвался очередной унитаз, хватали первого попавшегося и наказывали. Так что опыт общения с дознавателями, обвинителями и быть самой себе адвокатом у меня какой-никакой был. – Эй, на меня дело не сошьешь, у меня алиби есть.

У меня его, кстати, не было. Я по терему шлялась в поисках Майи Вольфовны. А вспомнив об этом, прямо затряслась от негодования. Как говорится, нет предела беспределу. Решили себе козла отпущения найти?

– Бабкина, да не мельтеши! – устало отмахнулся Бойцов, думая о чем-то и почесывая свою бороду. – Никто тебя не трогает, ты магичить-то толком не умеешь.

– Ага, зато каменной кучей приложить могу, – вспомнила утреннее занятие и хлопнула себя по губам. Вот кто меня тянул? Сама же себе могилу выкапываю. Взглянув на преподавателя, на всякий случай воскликнула. – Почерк преступления непохож!

– Тихо, – оборвал нас ректор, уставший от пререканий, и с какой-то потаенной надеждой воззрился на Вячеслава Алексеевича. – Слава, Ульяна права, думаю, что она тоже имеет какое-то отношение ко всему происходящему. Ты присматривай за ней.

– Как скажешь, – обернулся на меня профессор. – Могу ее от всех изолировать.

– Это лишнее, – грустно усмехнулся Иванов, посматривая в мою сторону, я как раз изображала искреннее негодование. Трясла шевелюрой, закатывала глаза и фыркала. – Пусть девочка учится.

– Идите, Бабкина, – Вячеслав Алексеевич абсолютно игнорировал мое недовольство. – Утром занятия не будет, отоспитесь. А о том, что здесь услышали, не распространяйтесь. Мы быстро поймем, откуда пошли слухи.

И я не успела ничего предпринять, как меня выставили за дверь. Даже при желании подслушать я бы не смогла. Интерьер в главном тереме сохранял стиль девятнадцатого века: стены были толстыми, а двери основательными. К тому же была уверена, что оба мужчины позаботились, чтобы любопытная студентка не задерживалась. Через мгновение появился домовик и проводил меня в комнату.

– Все завтра! – оповестила Злату и упала головой на подушку.

Говорить не хотелось, да и вспоминать о кошмаре тоже. Думала, что сон не придет, но усталость за первый учебный день и количество впечатлений навалились огромным грузом, и я быстро засопела под мурчание кота, забравшегося под одеяло. Таким образом, Борис хотел меня успокоить, и я была благодарна его участию.

Утром соседки еще спали, но, тикающие часы подтверждали мои худшие опасения: близились занятия. К сожалению, теперь каждый день мне предстояла физическая подготовка под началом неугомонного Михаила Матвеевича Контузова. Грешным делом хотелось прогулять, но это позже, когда я пообвыкнусь.

В ванной долго стирала с себя вчерашнее липкое ощущение вины. Люба так кричала, так молила о помощи, что в ушах до сих пор стояли крики девушки. Видимо, из-за собственных печальных мыслей, я забылась, пробыла дольше обычного, помешав Волковой и Моревне в их  сборах. Очнулась, когда ко мне грубо постучались, и зычный голос Милы раздался на все наши покои.

– Ты, Бабкина долго следы преступления стирать будешь? Или еще кому-то войти дашь?

Если до этого момента я терпела русалку, полагая, что она просто избалованная девица, то сейчас дочка морского царя переходила все дозволенные границы. Разве я хотела бы вчера оказаться там, где оказалась? Да, она подруга Любы, но я-то здесь при чем? Я тоже переживаю, тоже грущу из-за погибшей.

Открыв, понадеялась высказать белобрысой выдре все, что о ней думаю, но не тут-то было.

У Моревны окончательно поехала кукуха, и в мозгу выплясывал краб. Она налетела на меня и смела с ног, так что я ударилась о раковину и упала на кафель.

– Девочки, что вы делаете? – Под мой визг в ванную забежала Злата.

К счастью, осознав ситуацию, она уселась на русалку сверху и принялась тянуть ее за волосы, оттаскивая от меня. Жаль, что здесь преподавателя богатырей не было, мы могли зачеты досрочно получить.

– Что же делается? Что же делается? – сновал туда-сюда кот, но предусмотрительно в женскую драку не лез.

Вполне возможно, ученый зверь прекрасно был осведомлен о последствиях. Мы могли разобрать на орудие пыток его тело, а костями