Шрифт:
Закладка:
Дефицит в стране был просто апокалипсическим!
Даже высшие руководители страны обращались с нижайшими просьбами к немногочисленным счастливчикам — имеющих возможность выезда. Или, вообще из ряда вон выходящее: нередко клянчили у иностранцев шмотки — за что в лихую годину репрессий, этих «шпионов» стреляли целыми шеренгами.
А что тогда говорить про простых смертных?
Ну, про заказы представительниц прекрасного пола пропустим, для экономии бумаги и времени для чтения.
Клим Крынкин конкретно заявил о французских бамбуковых удилищах, катушках, леске и рыболовных крючках. Ибо, «американские» — что я якобы привёз с польского фронта, уже практически кончились, Председатель промышленного-торгового кооператива «Красный рассвет» заскучал и, даже было взялся сам всерьёз рулить зародышем моей «промышленной империи»…
Но тут же получил «по рукам»:
— Знай свои «закорючки» ставь, «менеджер» колхозный — а в то, в чём не соображаешь, не лезь!
— Дык, я ж самый главный…
— Кто? Ты⁈ Да тебя даже в собственной избе — собственная же баба ухватом из угла в угол гоняет! На вот тебе последние крючки, заводи свою «мотыгу» и езжай на хер.
Парадокс, да?
Мужик — золотые руки. Но при всём своём авторитете у ульяновских кустарей — управлять способен лишь сравнительно небольшой артелью «Красный калибр», с помощью моих «роялистых» контрольно-измерительных инструментов — изготавливающей особо точные шаблоны, лекала, плазы, да штампы и пуансоны для прессов.
А вот его трое сыновей, наоборот изрядно «жопоруки» — но обладают явными организационными способностями.
Касьян — старший сын, девятнадцати лет от роду, стал после Ефима Анисимова Первым секретарем Ульяновского волостного комитета РЛКСМ и ныне входит с мой «ближний круг» особенно доверенных лиц.
Средний сын, шестнадцатилетний Даниил Крынкин — по всем признакам будущий крупный финансист, буквально не отходит от Деда Мартимьяна — финансового директора «Красного рассвета», Председателя «Красной взаимопомощи» — кредитно-кооперативного учреждения, вошедшего в свою очередь капиталами в общую кассу Нижегородского «Общества взаимного кредита» (ОВК).
Четырнадцатилетний Филимон — младший сын, постоянно вертится возле Брайзе Иосифа Соломоновича — бывшего зэка в Ульяновском ИТЛ, а ныне — владельца частной юридической фирмы «Красная справедливость».
Если ими всерьёз позаниматься — толк будет.
У нас с «Зиц-председателем» — «карман» общий, поэтому речь о средствах — на которые будет куплен французский «бамбук» и прочее, не заходила.
Анисимов Фрол Изотович — Председатель исполнительного комитета (Исполкома) волостного Совета, попросил привезти из Парижа «что-нибудь» для его британского «Серебрянного призрака» и, без напоминания сунул мне в руки пачку советских рублей…
Эх, темнота наша!
Ладно, в Москве обменяю по курсу.
Начальник Волостного управления НКВД Абрам Израилевич Кац, дал мне целый список начинающийся женским почерком (носочки, чулочки, штанишки…) и, после третьего напоминания — застенчиво сунул мне в руку пару жёлтых кружков с волосатой мордой последнего Недержанца.
— Думаешь хватит, Абрам Израилевич?
— Если не хватит, — прокартавил тот, — прокурор добавит.
Ну, это он у меня научился!
Как говорится: «нашим же салом и нам же — по сусалам».
Ульяновский прокурор, действительно — добавил. И собственных «хотелок» и, финансовых средств в виде почему-то фунтов стерлингов.
Но не много.
* * *
«Сверху» намекнули, я прямо поставил вопрос перед Анисимовым и прямо перед отъездом в Париж — меня как прошедшего кандидатский стаж, принимали в ряд ВКП(б).
Всё шло гладко, пока из задних рядов кто-то не выкрикнул:
— Так он же из поповичей! Какой из него коммунист?
И тут же в зале заседаний неясно «зашумело»:
— Не достоин!
Однако, стоило лишь Анисимову поднять голову, «шум» мгновенно стих.
Из-за так называемого «ленинского призыва» — наша ячейка ВКП(б), за год увеличилась — как бы не в три раза. Причём, да: «контингент» попёр вполне определённый — из самых, что ни на есть «низов» и, пары ношенных лаптей за душой порой не имеющий.
Самый, что ни на есть «гегемон»!
Я чувствовал на себе злые, завистливые взгляды и невольно поёжился:
«Кажется, у меня будут проблемы!».
Но пока «призывники» будут сидеть на попе ровно и товарищу Анисимову в рот заглядывать — нежданно-негаданно для них самих, попав на столь высокий уровень. Лишь потом, годика через три — когда обвыкнутся да нахватаются, могут и «в зубы» нам с ним заглянуть!
Оглядев президиум со старыми кадрами, усмехнувшись, говорю:
— Хорошо понимаю, что дело не во мне. Некоторым товарищам, которые ещё под стол пешком ходили — когда товарищи Анисимов, Кац и Взнуздаев кровь буржуйскую проливали за Советскую власть… Или же, вообще — мутной каплей висевшие на «концах» своих папаш, в то время как товарищ Конофальский — по царским тюрьмам и каторгам гробил своё здоровье… Я очень хорошо понимаю — этим «молодым да ранним» товарищам, не терпится усесться на их места.
У Фрола Изотоповича при этих словах, заиграли желваки…
— Однако, им не следует торопиться — своё от них никуда не уйдёт! Этим товарищем следует сперва хорошо подучиться, чтоб хотя бы в теории — знать то, что их старшие товарищи постигли на практике.
После этого, я с полчаса тёр про важность образования для каждого активного комсомольца и молодого коммуниста.
— Товарищ Свешников, — сквозь гул голосов прокартавил от волнения Абрам Израилевич, — говори прямо — что ты хочешь?
— Предлагаю ходатайствовать перед вышестоящими инстанциями, об открытии в Ульяновке рабочего факультета. «Рабфака», стало быть.
Предложение понравилось обеим сторонам, прошло «на ура» и было принято единогласно. Следом, меня приняли в партию — минимальным большинством голосов, при… Раз, два, три, четыре, пять… Надо будет хорошенько запомнить эти рожи… При пятерых голосах против и столько же воздержавшихся.
* * *
Накануне моего отъезда из Ульяновска в Нижний, ко мне приехала Елизавета, привезшая новую партию «кадров» в подразделения моей «теневой империи». Распределив их, уже под вечер вернулись домой, поговорили об кой-каких делах — «текучке и мелочёвке» и, главное рассмотрели результаты тестов кандидатур преподавателей и курсантов на «Курсы секретарей-референтов» — только что созданные при «Бюро по трудоустройству „Шанс“».
— «Лучше меньше, но чаще!», — процитировал я классика, — особенно на первый раз.
Поэтому, из более чем ста человек — выбрал всего семь курсантов: пять девушек и двух парней и, двух преподавателей — которые их будут обучать по методикам, составленных мной по «роялистому» учебнику Ильи
