– Жаль, но вообще звучит забавно, – проговорила Алекс. – Мы надеваем наши уютные пижамы и пьем май тай. Что в этом может не нравиться?

– Слишком много веселья при моей нынешней ситуации, – бросила Уиллоу. – Развод отбил мне охоту ко всем видам веселья. В последнее время я очень серьезно отношусь к выпивке.

Алекс держала в руке бокал вина. В духовке стояло печенье. Она слишком хорошо понимала положение Уиллоу. Каждый раз, когда ей удавалось продержаться до шести без алкоголя, она чувствовала гордость за достигнутое и считала заслуженной награду, которую всегда откупоривала с серьезным намерением.

– Мы обойдемся без пижам и сосредоточимся на выпивке и веселье. Договорились? – предложила Алекс.

– Хорошо, я приду, – кивнула Уиллоу. – Сама выбери день. Ты – все, что у меня осталось.

Она закончила разговор прежде, чем Алекс успела спросить, что та имеет в виду. Женщина задалась вопросом, не намекает ли Уиллоу на то, что у нее дома существуют проблемы не только с Эваном, но и с Райли. В прошлом Алекс опрометчиво сравнивала близость Уиллоу и Райли со своими отношениями с дочерью. «У нас с Летти связь другого рода», – убеждала она себя. И она не имела возможности посвящать каждую свободную минуту капризам и потребностям Летти. Этот ребенок в любом случае взбунтовался бы против такого внимания. Летти обладала слишком большой тягой к независимости, чтобы Алекс могла ее контролировать, поэтому, когда дочь отстранилась, это не стало большим сюрпризом. Хотя все же это было похоже на сюрприз, или, возможно, «сюрприз» – не совсем подходящее слово. Может быть, это была просто застарелая боль. У нее был один ребенок, и этот ребенок скоро покинет дом.

Алекс почувствовала болезненный укол. Она больше, чем когда-либо, сожалела о том, что согласилась на наказание, предложенное Ником. И все же вместо того, чтобы противостоять мужу, она снова выступила с ним единым фронтом, ради семьи. Когда же она обретет свой голос? Он есть у нее везде, но почему не дома?

Потому что у Ника вспыльчивый характер? Потому что она всегда хотела сохранить мир? Неубедительное оправдание. Но она не слабачка. И, позволив Летти вот так встречаться с Джеем, Ник стал героем в глазах своей дочери. С точки зрения Алекс у парней с опытом вполне определенные ожидания. Но что ей с этим делать? Снова упереться и запретить встречаться с Джеем Кумаром? Удачи! Результатом станет еще большая отстраненность между ней и Летти. Это так несправедливо. Им с Ником нужно поговорить.

Но сначала ей необходимо выпить.

Звонок в дверь отвлек Алекс от кухни, духовки и печенья, но не от вина, которое она захватила с собой в прихожую. Она решила, что это из UPS[16]. Никто из ее друзей никогда не утруждал себя звонком в дверь.

К удивлению Алекс, на крыльце стояла Брук Бейли. Верная себе, Брук как всегда выглядела великолепно. Алекс гадала, пользовалась ли та услугами стилиста и визажиста каждый раз, выходя из дома.

Но правда заключалась в том, что на Брук все что угодно могло смотреться сногсшибательно. Тон ее кожи был самого чувственного оливкового оттенка, какой только можно вообразить. С такой фигурой она могла бы надеть картофельный мешок в качестве платья и сделать так, чтобы это выглядело как дань моде. Что бы Брук Бейли ни делала, она всегда была безупречна и, что еще хуже, невероятно мила и ослепительна.

Она вошла с дружелюбной улыбкой, ступая на изящных черных каблуках так, словно была в лоферах. Ее юбка в веселый горошек идеально сочеталась с простой белой футболкой. Алекс знала от Ника, что мужчины по соседству интересовались, настоящая ли грудь у Брук, на что та отвечала: «Какое это имеет значение? Она в любом случае впечатляет».

Брук держала в руках коричневую коробку из-под выпечки, перевязанную декоративной зелено-розовой лентой.

– Это тебе, – проговорила она, коротко чмокнув Алекс в щеку.

– Так-так, – протянула Алекс, балансируя между вином и коробкой с выпечкой в руках, – что здесь?

– Я только что вернулась из Нью-Йорка, – объяснила Брук, следуя за Алекс на кухню. Даже ее голос был страстным, обволакивающим и глубоким, в нем всегда слышались нотки романтики и таинственности. – Я зашла в пекарню «Супермун». Они готовят такие аппетитные малиновые эклеры с кленово-сливочным кремом! Вот решила привезти тебе коробку. Ты так много делаешь для всех остальных, и я подумала, что кто-то должен сделать что-то приятное и для тебя.

Алекс поставила эклеры на стол:

– Это так мило с твоей стороны – подумать обо мне. А я как раз думала о тебе и собиралась позвонить. У меня девичник, и…

Алекс оборвала себя, заметив обеспокоенное выражение лица Брук. Та принюхивалась, оглядываясь в поисках источника какого-нибудь неприятного запаха.

В этот момент Алекс тоже что-то учуяла.

– Что-то горит? – спросила Брук, с подозрением разглядывая духовку.

Алекс чуть не взвизгнула. Она молниеносно выудила из ящика стола прихватку. Когда она открыла дверцу духовки, ей в лицо ударила стена дыма, а секундой позже запищал детектор дыма. Откуда-то из глубины дома доносился безумный лай Зои, умоляющей прекратить этот шум.

Брук закрыла уши, но, к ее чести, пронзительный сигнал тревоги недолго беспокоил ее. Она бросилась помогать: выключила духовку, а затем открыла окна, чтобы выпустить дым. Когда Алекс извлекла из духовки противень с подгоревшим печеньем, дыма стало еще больше. Поставив стул под детектор дыма, Брук без особых усилий забралась наверх – на каблуках! – и нажала кнопку, отключающую сигнализацию. Как раз то, что было нужно Алекс, – еще один герой, который заставил бы ее чувствовать себя еще хуже, но все же она была благодарна Брук за своевременное появление.

– Привет, рада, что ты здесь, чтобы попробовать мой новый рецепт домашних хоккейных шайб, – Алекс продемонстрировала свой поднос с почерневшими кругляшами.

Брук рассмеялась, слезая со стула.

Алекс отбросила краткий приступ ревности к великолепной Брук, ее идеальному десерту и тому, как она спокойно справилась со стрессовой ситуацией, и сосредоточилась на том, чтобы выбросить подгоревшие остатки своего печенья в мусорное ведро.

– Я собиралась отнести их Мэнди Кумар в качестве небольшого подарка в знак соседского приветствия и одновременно пригласить ее на девичник, о котором я как раз тебе говорила. – Алекс помахала рукой перед собой, чтобы разогнать остатки дыма.

Брук взяла со стойки коробку с эклерами:

– Я уверена, что они не так хороши, как твое домашнее печенье, но почему бы нам не поделиться ими с Мэнди. Я пойду с тобой. Я не видела ни ее саму, ни ее мужа.

Сделав еще один большой глоток вина, Алекс вместе с Брук направилась к выходу. Это была быстрая прогулка через улицу к величественному кирпичному зданию в колониальном стиле, которое сейчас занимали Кумары. Возможно, Мэнди дала бы какое-нибудь объяснение тому, что Кен делал на их заднем дворе. Слава богу, Брук была рядом, чтобы поддержать Алекс. Царственная мелодия дверного звонка отозвалась довольно громким эхом. При боковом освещении Алекс впервые смогла как следует разглядеть новый дом Кумаров. Она заметила, что в нем не хватало мебели и он казался необжитым. От него исходило холодное, неприветливое ощущение, но женщина предположила, что семье нужно больше времени, чтобы освоиться.

Брук изобразила дружелюбную улыбку, когда