— Я не милая, — возразила я, — Ты видел, какая я по утрам злая? А сейчас еще и с вот этими, наверное, поругаюсь, а это не мой родной… город. Здесь мне непременно ткнут в мою гендерную принадлежность, а это несправедливо.

Я попыталась пошутить, но в ответ получила печальный вздох за спиной и слова:

— Жизнь вообще редко бывает справедлива.

— Ты это к чему? — пытаюсь на ходу обернуться, но на ступеньках это — не самое разумное действие, так что Данияру снова приходится меня ловить.

— Смотри лучше под ноги, Ника, — советует он и в глазах столько затаенной грусти, меня прямо проняло.

Вот чую, что-то тут нечисто, а понять, что, не могу, пока мне кто-нибудь не объяснит, и, судя по намертво замолчавшему оборотню, в ближайшее время он мне ничего рассказывать не собирается. Ладно, я терпеливая, вот разберемся с вояками, а там можно будет и к допросам приступить.

Вернувшись в свою комнату, я быстро переоделась в чистое и хотела было уже идти, как меня остановила Лия:

— Возьми грамоту, что получила от царя на эти земли и титул, — велела она.

— Зачем? — я недоуменно оглядела комнату, даже не представляя, куда я дела ту бумажку, о которой она говорила.

— Надо, — голос Лии звучал достаточно твердо, так что я без споров приступила к поискам.

Вот точно помню, что лежала у меня в сундучке эта бумажка с ленточками и красной печатью, а куда делась она?

— Вопрос, конечно, интересный, — бормотала я себе под нос, перерывая шкаф с вещами. И когда только успела столькими шмотками обзавестись? Ума не приложу. Понаблюдав за мной несколько минут, Лия вздохнул и… полезла под кровать, чтобы извлечь из-под нее тот самый свиток, пыльный и увитый паутиной.

— Н-да, давненько тут не прибирались, — признала я очевидный факт, стряхнула паутину со свитка и засунула его сзади за пояс, чтобы не мешал. — Теперь все?

Получив утвердительный кивок, я направилась на выход, чтобы встретиться лицом к лицу с очередной проблемой. А в том, что прибытие сотни солдат в мою деревню принесет с собой только новые неприятности, я не сомневалась. Я же невезучая. Солдат мы встретили на въезде в деревню. Этакие четыре богатыря. Я с Лией посередине, справа Данияр, а слева Бранияр. Следом за нами еще Борислав вышел. Осталось только позы соответствующие принять. Хотя нет, те на лошадях были, а мы так, по-простому. Жители поселка, те, кто оказался свободен с утра и не мучился похмельем, стояли позади нас полукругом, глазея на происходящее. Первый всадник остановил воинов метрах в десяти, а сам приблизился к нам почти вплотную и браво так соскочил с коня, чуть не наступив мне на ногу. Ничего так парень, симпатичный. Хотя до моего Данияра не дотягивает, да и в плечах он уже. Ой… Ну не то, чтобы прям мой… На первый взгляд, не старше меня. Волосы русые, коротко стриженные. Глаза вроде серые, но я не особенно приглядывалась, а вот поджатые тонкие губы мне совсем не понравились. Сразу видно, гонористый и высокомерный, вон как свой курносый нос задрал, как будто он не абы кто, а сам царь-батюшка в гости пожаловал.

— Я сотник Любомир, назначен царским воеводой командующим заставой на Нижних Бесовках, дабы оградить царство от нашествия нечисти. Мне нужен барон Нижних Бесовок, — провозгласил мужик, обведя нашу пеструю компанию презрительным взглядом.

— Вероника, баронесса Нижних Бесовок — это я, — подала я голос, привлекая к себе внимание.

Его взгляд замирает на мне, обводит снизу вверх, а потом обратно.

— Девочка, ты не боишься шутить с сотником? Я ведь могу приказать выпороть тебя за непочтение.

Пока я соображала, о чем он говорит, Данияр с Бранияром зарычали и двинулись вперед, явно собираясь начать драку. Едва успела перехватить их, а то этому Любомиру точно не поздоровилось бы.

— Остыньте, — шепнула я, одергивая и заставляя вернуться назад, а сама достала из-за пояса свиток с царским указом о назначении меня баронессой и протянул его сотнику, мысленно благодаря Лию за хорошую идею. Читал сотник долго, хмурясь и шевеля губами, а когда закончил, поджал губы, бросив на меня еще один недовольный взгляд, и вернул мне свиток.

— У меня приказ выстроить здесь заставу, так что я настоятельно рекомендую добровольно отдать мне всех деревенских мужиков на строительство, а также на рубку леса.

Ну, не обнаглел ли? Мало того, что из-за них мне выспаться утром не дали, потом я чуть с крыши не свалилась, а теперь я всех мужиков ему отдать должна, да еще накануне жатвы. А вот фиг ему!

— Нет, — становлюсь в агрессивную версию позы вольно: ноги на ширине плеч, руки упираю в бока, сжав кулаки, и вскидываю голову.

— Что значит «нет»? — с недоумением переспрашивает этот недоросль.

— То и значит. Никаких людей я не дам. Если желаете пригласить их на работу и заплатите за нее соответственно — тогда ладно, да и то без ущерба для их семей и основной работы на полях. У вас вон солдаты, пусть они вам все и строят.

Сотник по имени Любомир слушал меня, сделав квадратные глаза и открыв рот от моей наглости, а тут еще и Данияр влез.

— Насчет рубки леса… Если хоть одно дерево упадет на территории оборотней, без моего разрешения, от вашей заставы только щепки останутся, — и сказано это было таким тоном, что не поверить было невозможно.

— Но, у меня приказ за подписью воеводы и Его Величества царя, вот, — он протянул мне свиток с вышеозначенными подписями. — Там указано, что вы должны всячески мне содействовать.

Внимательно оглядев документ, я снова свернула его трубочкой и вернула вояке. Юрист во мне потирал лапки, что я, зря что ли училась в институте?

— Все верно, написано, — кивнула я, — Но написано «содействовать», а не подчиняться беспрекословно. Значит, будем содействовать. Вы нам деньги — мы вам товар и рабсилу. По-другому — никак.

— Но… У меня нет столько денег, — я не знала, что глаза у человека могут быть такими большими. Прямо как у эльфов. Да и сам он весь несчастный. Рот разевает, словно рыба на суше, а ничего сказать не может. Слабак! Добиваем.

— А что есть?

Он как-то странно дергается, оглядывается назад, словно пытаясь отыскать глазами, что у него есть, а потом поворачивается ко мне и разводит руками. На мгновенье мне даже жалко его стало, но наглость, с которой он взялся тут командовать, прощать нельзя. Надо сразу показать, кто тут хозяйка, иначе проблем мы необеремся, а деревенские