— Алексей, разбирайся!

***

Князь Пожарский с гордостью наблюдал, как любимый внук медленно, как бы нехотя выдвинулся из «рядов делегации» Романовых, остановился напротив Савойских и равнодушным тоном заявил:

— Недоброго утра, господа!

Король и наследник ничего не ответили, а князь обратил внимание на застывший, стеклянный взгляд Филиппа-младшего.

— Отец, — Алексей повернулся к цесаревичу, — можешь спрашивать, а я на телефон всё запишу. За Изабеллу не переживай, она тоже помнить ничего не будет.

Грамотный допрос длился больше пятнадцати минут и не принёс никаких существенных результатов, кроме лишнего подтверждения того, что на Ибице род Савойских под Романовых, Бурбонов, Гримальди и Медичи банально подставили Гогенцоллерны и Виндзоры. Ещё Филипп-младший «признался», что перед самой дуэлью без ведома отца пытался заказать Алексея наёмникам, но безрезультатно. Зато теперь была полная уверенность в том, что к нападению на наше посольство правящий род Испании и подчинённые ему спецслужбы никакого отношения не имеют. По крайней мере, оба Савойских утверждали именно это. На вопрос о возможной причастности к нападению Ватикана они ответили, что это вполне в духе тайных католических орденов, которые в Испании чувствуют себя крайне вольготно.

Выведя Савойских из транса, Алексей как ни в чём не бывало продолжил:

— Господа, по реакции моего царственного деда вы должны были понять всё то возмущение, которое испытывает Российская империя в связи с нападением на её посольство в Мадриде. Скажите, господа, это нападение произошло с вашей подачи?

Искренности возмущению Савойских такими низкими подозрениями добавлял валявшийся на койке Филипп-старший, эмоционально махавший во все стороны загипсованными конечностями. Причём среди реплик, полных возмущения, звучали и заверения в том, что злодеев уже ищут буквально все испанские специальные службы.

— Господа, — Алексей жестом остановил разошедшихся Савойских, — как мы вам можем верить после Ибицы? Да и живы вы до сих пор только потому, что наш государь, — внук указал на Николая, — всегда принимает решения о ликвидации неугодных лиц, основываясь исключительно на железных доказательствах. Но вину в отвратительном обеспечении охраны нашего посольства вам всё-таки придётся признать. Не так ли?

Король отвернулся и принялся что-то бормотать на испанском, а наследник уставился в пол. Алексей же хмыкнул и продолжил:

— Будем считать, что признаёте. Теперь переходим к главному. Род Романовых даёт вам три дня на поиск злодеев, совершивших нападение, и их возможных сообщников. Нас не интересует, как вы их найдёте, хоть всю Испанию переверните! Злодеи должны быть найдены, и найдены живыми! Существенное дополнение, господа, — когда вы обнаружите нападавших, самостоятельно захват осуществлять запрещаем! Вы сообщаете нам, и именно мы дальше работаем по злодеям. Вы меня услышали?

— Услышали…

— Теперь по вашей мотивации. Не укладываетесь в трёхдневный срок, находите мёртвых злодеев или пытаетесь подставить нам левых нападавших — я вас двоих сначала отдам одному суровому дяденьке, который будет долго и вдумчиво вас пытать, а потом лично сожгу то, что от вас останется. Перспективы понятны, господа Савойские?

Князь Пожарский верил каждому слову Алексея, верила Изабелла, которая громко всхлипнула, верили и оба Савойских, которые старательно отводили глаза от равнодушного взгляда внука.

— Теперь по связи, — продолжил он. — Информировать о ходе поиска будете господина Нарышкина, через него же можете связаться со мной — чем смогу, тем помогу. — Алексей повернулся к императору: — Государь, я довёл всю информацию до господ Савойских или что-то упустил?

— Вира.

— Точно! Размер виры, которая отойдёт Российской империи и семьям погибших от Испании, мы обсудим после завершения поисков злодеев. — Внук ухмыльнулся. — Сами понимаете, господа, какой смысл обсуждать что-то с вами двоими сейчас, если может получиться так, что через три дня виру обсуждать придётся с кем-то другим.

Опять бормотание короля на испанском, потухший взгляд наследника, и Алексей, разглядывающий обоих Савойских с задумчивым видом.

— Государь, — внук резко повернулся к императору, — у меня тут идея возникла!

— Говори, — Николай кивнул.

— Я тут подумал — у нас от Савойских одни проблемы, может, прямо сейчас их кончить? Остаток их рода вырежем примерно за неделю, а нужных нам злодеев руководство испанских спецслужб нам выдаст и так…

Упомянутые Савойские замерли и забыли, как дышать. Император же задумчиво протянул:

— Смысл?

— Срочно женим Александра на Изабелле, которую единственную из рода Савойских оставляем в живых, и при нашей поддержке Испанией начинает править новый и дружественный нам род — Романовы-Савойские. Уверен, Бурбоны и Медичи нас поддержат, а с остальными…

Алексея прервал полный отчаянья всхлип Изабеллы:

— Убьёте моих родичей, я сама на себя руки наложу! Не будет любимой Испанией править никто, кроме Савойских!

— Ах ты лярва испанская! — рявкнула на русском Мария Фёдоровна, развернулась к Изабелле и влепила ей звонкую пощёчину. — Ты у меня своей смертью не умрёшь, это я тебе обещаю! — императрица несколько мгновений с презрением разглядывала свою хныкающую жертву, а потом обратилась к супругу на французском: — Дорогой, Алексей дело говорит, вариант очень перспективный!

— Проблемный только… — ответил Николай, разглядывая замерших Савойских. — А если Изабелла действительно на себя руки наложит? Так рисковать мы не можем. Алексей, что скажешь?

— Пусть самоубивается, государь, — пожал плечами тот, — нам же проблем меньше — мы Испанию в качестве виры в любом случае себе заберём на какое-то время, быстренько подчистим её золотовалютные запасы, а потом Франции оптом продадим, пусть у Бурбонов голова болит. Но я буду настаивать, чтобы Ибица безвозмездно перешла роду Гримальди — может, хоть у них получится сделать из острова клиентоориентированный курорт.

Мария Фёдоровна не удержалась от комментария:

— Дорогой, с Бурбонов за Испанию возьмём только золотом! Никаких франков, ценных бумаг и прочей ерунды!

Император покачал головой:

— Соблазнительно… Очень соблазнительно! Но опасно… Вова, Миша, Саша, что думаете?..

***

Дискуссия между старшими родичами, не обращавшими никакого внимания на Савойских, длилась больше пятнадцати минут и привела лишь к одному — решили, что царственный дед аккуратно «провентилирует» означенный вопрос с Людовиком Бурбоном. Самих Савойских предупредили, чтобы они держали рты на замке, иначе никаких консультаций с королём Франции не понадобится, а их любимая Испания после разграбления просто пойдёт с молотка — возможно, даже частями. Напомнил дед и про поиск злодеев, попросив Филиппа-старшего сказать руководству испанских специальных служб об их персональной ответственности за результаты этого самого поиска. Так что, когда мы покидали палату, в ней царили уныние и обречённость…

***

Филипп-младший, прижимавший к себе рыдающую дочь, повернулся к отцу:

— Может, застрелимся, чтобы потом не мучиться? Тогда есть шанс, что Романовы остальных наших родичей не тронут.

— Я