«МГБ СССР считает необходимым осудить Военной коллегией Верховного Суда СССР в обычном порядке, без участия сторон, в Лефортовской тюрьме, с рассмотрением дел на каждого обвиняемого в отдельности:

Первое. Обвиняемых, перечисленных в прилагаемом списке с 1 по 19 номер включительно ‹…› – к смертной казни – расстрелу, без права обжалования, помилования и с приведением приговора суда в исполнение немедленно…»[1231]

Среди этих девятнадцати были и А. А. Вознесенский, и его сестра. Сталин не высказал никаких сомнений по поводу приговора; его секретарь А. Н. Поскребышев начертал на документе: «т. Сталин не возражает»[1232].

Приговор был объявлен и приведен в исполнение. «К месту казни его, истерзанного с особой жестокостью, несли на руках»[1233]. Исполнители составили следующий акт:

«Мы, нижеподписавшиеся, удостоверяем, что приговоры Военной коллеги Верхсуда СССР от 27 октября 1950 г. в отношении осужденных к ВМН – расстрелу – Вознесенского Александра Алексеевича 1898 года рождения и Вознесенской Марии Алексеевны 1901 года рожд[ения] приведены в исполнение 28 октября 1950 года в 2 часа 00 мин.»[1234]

Тела всех расстрелянных были кремированы в Донском крематории, прах был сброшен здесь же – в яму на территории Донского кладбища.

Все родственники Вознесенских также были арестованы и сосланы; первая жена А. А. Вознесенского – А. В. Судакова, разошедшаяся с ним за 20 лет до того, – была осуждена на 10 лет лагерей, вторая жена – К. П. Мироненко – отправлена на поселение в Красноярский край. Туда же была отправлена почти 90‐летняя мать Вознесенских; из четверых ее детей трое были расстреляны по «ленинградскому делу», а четвертая – младшая дочь Валентина Алексеевна, кандидат экономических наук, заведующая кафедрой политэкономии в ЛГПИ имени А. И. Герцена, – была арестована 20 октября 1950 г., приговорена к 10 годам ссылки и была выслана вместе с матерью на поселение в Туруханский район Красноярского края[1235].

Гражданская жена А. А. Вознесенского – доцент исторического факультета ЛГУ Е. М. Косачевская – в декабре 1949 г. была исключена из рядов ВКП(б) «за потерю политической бдительности, выразившуюся в неразоблачении врага народа Вознесенского, за нежелание вскрыть и оценить его вредительскую деятельность», а затем арестована и осуждена[1236]. Сыновья А. А. Вознесенского, которые с 1949 г. жили в его квартире, оставались еще некоторое время на свободе[1237]; арестованы они были тогда, когда судьба их отца была окончательно решена: в ночь с 20 октября 1950 г. был арестован старший, Лев Александрович, а ровно через сутки – 19-летний Эрнест Александрович. Приговором ОСО при МГБ СССР оба получили по восемь лет лагерей по 58-й статье УК. Наказание они отбывали в разных лагерях, освобождены и реабилитированы были в 1954 г.

Особого упоминания достойно и смелое поведение декана филологического факультета М. П. Алексеева, который благодаря покровительству А. А. Вознесенского был избран в 1946 г. членом-корреспондентом Академии наук СССР. Михаил Павлович не побоялся помогать сыну своего друга и благодетеля, отправляя по адресу его заключения посылки:

«…В лагере распространился упорный слух, о чем я узнал много позднее и с величайшим удивлением, что их отправляет мне… Светлана Сталина (Аллилуевой ее тогда не называли). Не знаю, кто и зачем распустил такую глупую версию о человеке, с которым у меня было лишь мимолетное и сугубо шапочное знакомство: ее тогдашний муж Ю. А. Жданов представил нас однажды друг другу в фойе театра. На самом же деле среди помогавших мне выжить была семья друга моего отца, члена-корреспондента Академии наук, а позднее академика М. П. Алексеева. Для Михаила Павловича это был очень рискованный шаг…»[1238]

О том, насколько безжалостен был И. В. Сталин в преследовании «ленинградцев», говорит и тот факт, что сын А. А. Вознесенского от второго брака – В. А. Мироненко[1239] – был арестован сразу после того, как ему исполнилось 16 лет – 3 февраля 1952 г., еще школьником, и осужден ОСО именно как сын министра просвещения А. А. Вознесенского. Его приговорили к 5 годам ссылки в поселок Маклаково Красноярского края. Точно так же власть поступала с достигавшими этого возраста детьми других приговоренных[1240].

Что же касается арестов профессоров Ленинградского университета, то, начавшись массово в июле 1949 г., они продолжались и в августе, и в сентябре, и далее… Например, к осени 1949 г. из семи профессоров политико-экономического факультета на свободе остался лишь один. А чистка ЛГУ была беспрецедентной: с 1949 г. по 1952 г. из Ленинградского университета было уволено в общей сложности около 300 человек[1241], многие из которых оказались в тюрьме.

О том, что погром университета был связан с личностью его бывшего ректора, стало ясно после пленума Ленинградского горкома ВКП(б) 5–6 октября 1949 г., на котором 1-й секретарь В. М. Андрианов выступил с докладом «О состоянии и мерах по улучшению внутрипартийной работы в городской партийной организации». Именно для обсуждения решений этого пленума 3 декабря 1949 г. было созвано общеуниверситетское партийное собрание, на котором перед аудиторией в 1017 человек с докладом выступил парторг ЛГУ Ф. Я. Первеев. Приведем фрагменты:

«Товарищи! ЦК ВКП(б) и лично товарищ Сталин оказали огромную помощь Ленинградской партийной организации, благодаря этой помощи разоблачена и обезврежена антипартийная вражеская группа Кузнецова, Родионова, Попкова и других. В своей враждебной работе эта группа пыталась оторвать и противопоставить Ленинградскую партийную организацию ЦК ВКП(б), совлечь ее с ленинско-сталинского пути.

С этой целью она широко использовала такие отвратительные средства, как распущенность, пьянство, парадность и самовосхваление. Она глушила большевистскую критику и самокритику, культивировала семейственность и круговую поруку, широко применяла подачки, подкупы и другие способы разложения актива.

Однако эта антипартийная группа не нашла и не могла найти опоры в Ленинградской партийной организации, ибо большевики города Ленина и Ленинградской области сплочены и до конца преданы ЦК ВКП(б) и своему вождю и учителю товарищу Сталину, Иосифу Виссарионовичу. Антипартийному влиянию вражеской группы Кузнецова, Родионова, Попкова поддалась лишь жалкая кучка выродков.

Одним из таких выродков оказался и бывший секретарь Василеостровского райкома ВКП(б) Нестеров, вставший на путь антипартийных действий и злоупотреблений. Он был организатором большого количества банкетов и пьянок, которыми разлагал партийный актив. В угоду бывшему секретарю горкома ВКП(б) Капустину, Нестеров израсходовал на организацию попоек актива Василеостровского района 70 тысяч рублей государственных средств, полученных в порядке обложения предприятий и учреждений.

За все эти антипартийные действия Нестеров снят с поста первого секретаря Невского райкома ВКП(б) (последнего места работы. – П. Д.) и исключен из партии[1242].

Товарищи! Враждебная, антипартийная группа, разоблаченная благодаря неустанной бдительности Центрального Комитета нашей партии и лично