непосредственно с Дж. Робертом Оппенгеймером, хотя сам Лансдейл считал, что Шевалье контактировал с Фрэнком Оппенгеймером. Лансдейл сказал, что об инциденте, насколько ему известно, знали только он и Гровс». Когда Гаррисон задал вопрос в лоб, могло ли случиться, что Гровс высказал предположение, что это мог быть Фрэнк, но не говорил, что это был Фрэнк, Лансдейл признал: «Да, могло».

Двадцать первого декабря 1953 года, в тот день, когда Оппенгеймер узнал о приостановке секретного допуска, еще один агент ФБР провел беседу с Гровсом в его доме в Дариене, штат Коннектикут.

До этого дня Гровс отказывался говорить с ФБР об Оппенгеймере и деле Шевалье. В 1944 году он попросту проигнорировал первый запрос ФБР по этому делу. В июне 1946 года, когда Бюро готовилось допросить Шевалье и Элтентона, агенты ФБР еще раз попросили Гровса рассказать, что он об этом знал. Гровс отмахнулся, заявив, что не может ничего сказать, так как Оппенгеймер посвятил его в подробности на условиях «полной конфиденциальности». Генерал заявил, что «не может сообщить имя человека, на которого выходил представитель “Шелл девелопмент”, не рискуя потерять доверие Оппи». Агенты ФБР ответили, что личность человека из «Шелл» им известна — это был Элтентон — и что они собираются его допросить. Проявив неслыханную порядочность в отношении Оппенгеймера, Гровс ответил, что «предпочел бы, чтобы Элтентона не вызывали, потому что об этом мог узнать Оппенгеймер и решить, что Гровс не сдержал свое слово». Гровс без обиняков заявил агентам ФБР, что «не склонен предоставлять дальнейшую информацию».

Гувер, должно быть, жутко удивился, узнав, что американский армейский генерал отказывается сотрудничать с ФБР. 13 июня 1946 года Гувер лично написал Гровсу, прося его передать ФБР сказанное Оппенгеймером об Элтентоне. 21 июня Гровс ответил вежливым отказом, повторив, что это «поставило бы под угрозу его отношения с Оппенгеймером». В Вашингтоне немногие могли себе позволить отказаться выполнить непосредственную просьбу директора ФБР, однако в 1946 году Гровс все еще обладал большим авторитетом и апломбом.

Однако в 1953 году, когда Консодайн и Лансдейл сообщили ФБР о посредничестве Фрэнка в деле Элтентона — Шевалье и рассказали об этом Гровсу, последнему ничего не оставалось, кроме как добавить их воспоминания к своим собственным свидетельским показаниям. Проблема заключалась в том, что Гровс и сам точно не помнил, что именно рассказывал Оппенгеймер в 1943–1944 годах. Тем не менее с подачи бывших помощников Гровс сообщил дознавателю, что в конце 1943 года наконец приказал Оппенгеймеру «полностью сознаться» и назвать имя человека, выходившего на него с вопросами о проекте. Чтобы подвинуть Роберта на откровенность, Гровс заверил ученого, что не станет составлять официальный отчет об инциденте или, «если говорить без прикрас, отчет не попадет в ФБР». Получив обещание Гровса, Роберт якобы рассказал, что Шевалье вышел на Фрэнка Оппенгеймера и брат спросил Роберта, как ему быть. По словам генерала, Оппенгеймер посоветовал брату «не иметь никаких дел» с Элтентоном, поговорил также с Шевалье и устроил тому «взбучку». Гровс далее объяснил, что «информации добивался Элтентон, а посредники [Шевалье и Фрэнк] не виновны в преднамеренном шпионаже»[34].

Гровс добавил, что «поведение Фрэнка Оппенгеймера было естественным и правильным, несмотря на то что ему следовало сообщить о контакте местным офицерам контрразведки». Братья Оппенгеймеры были очень близки, и понятно, что «обеспокоенный визитом» Шевалье младший брат тут же связался со старшим братом и рассказал ему о происшедшем. «Он [Гровс] заявил, что такое поведение [Фрэнка] формально являлось нарушением режима секретности, но, по сути, Оппенгеймер повел себя совершенно предсказуемо. <…> Генерал сказал, что субъект [Оппенгеймер], естественно, хотел прикрыть брата, Шевалье и себя самого».

Однако после этого Гровс начал «строить предположения», придумал ли Роберт разговор с братом «для оправдания задержки с донесением о реальном выходе на него или же Фрэнк действительно был замешан в этом деле». Другими словами, в то время как Гровс определенно как-то упоминал Фрэнка в 1943 году, что побудило Лансдейла и Консодайна считать, будто Шевалье выходил на Фрэнка, сам Гровс был вовсе в этом не уверен. Эта неуверенность насчет роли Фрэнка сохранилась в уме Гровса до конца жизни. В 1968 году он признался историку: «Разумеется, я точно не знал, кого именно он [Оппенгеймер] прикрывает. Сегодня я бы предположил, что своего брата. Он не хотел вмешивать брата».

Гровс, похоже, был убежден в двух вещах: во-первых, что Шевалье вышел на Оппенгеймера по просьбе Элтентона, и во-вторых, что Роберт в 1943 году что-то говорил ему, Гровсу, о том, как быстро Фрэнк сообщил ему о неуместном предложении Шевалье. Более точные подробности утеряны для истории. Если уж на то пошло, Гровс сам сказал: «Я так и не понял, что он [Роберт] конкретно хотел мне сказать». А в более раннем письме сказал: «Очень трудно определить, насколько в этом был замешан Фрэнк и насколько — Роберт». Лансдейл и Консодайн скорее всего посчитали, что Фрэнк был контактом Шевалье, потому что Гровс упомянул беседу с Робертом, не прояснив свои сомнения насчет причастности Фрэнка.

Если сопоставить материалы всех бесед и все документы, другого объяснения просто не находится. Фрэнк никак не мог быть тем, с кем контактировал Элтентон или Шевалье. Согласно всем свидетельствам — одновременному допросу Шевалье и Элтентона в ФБР в 1946 году, неопубликованным мемуарам Барбары Шевалье, воспоминаниям Китти, записанным Верной Хобсон, заявлению Фрэнка ФБР в начале января 1954 года и, наконец, свидетельству Роберта на беседе с ФБР в 1946 году и его заключительным показаниям на слушании — на Оппенгеймера выходил Хокон.

Как бы то ни было, поверив в «историю», рассказанную Оппенгеймером, и обещав не передавать ее содержание в ФБР, Гровс сам оказался под ударом. Историк Грегг Геркен выдвинул правдоподобную гипотезу, что Стросс и Дж. Эдгар Гувер решили использовать причастность Гровса к «укрывательству», чтобы надавить на генерала и заставить его дать обличающие показания против Оппенгеймера на предстоящем дисциплинарном слушании. Один из главных помощников Гувера Алан Бельмонт конкретно указал в записке на имя шефа: «Совершенно ясно, что Гровс пытался придержать и скрыть от ФБР важную информацию о противозаконном заговоре с целью шпионажа. Гровс по сей день ведет себя в плане отношений с Бюро и предоставления сведений с известной долей холодности».

Хотя открытие ФБР смущало его, Гровс не собирался оправдываться за данное Оппенгеймеру обещание не сообщать имя Фрэнка агентам Бюро. Более того, он по-прежнему настаивал, что остался верен данному им слову: «Генерал сказал, что не считает интервью с агентом нарушением слова, которое он дал