игровым полем», то, как предсказывали экономисты, возобладали бы интересы США, но Канада смогла бы процветать в рыночных нишах при условии отказа от высоких налогов и профсоюзов. Стоимость канадского доллара составляла всего две трети от стоимости его американского «партнера», но это увеличило экспорт канадских товаров и услуг, и Соединенные Штаты наконец начали конкурировать за рынки соседних с ними провинций. Растущие продажи повлекли за собой и рост зависимости от единственного иностранного рынка. Корпорации, названия которых звучали так привычно — «Макмиллан — Блодел»(«МакБло»), «Итонс», «Сигрэмс», — обанкротились, а чаще вливались в транснациональные корпорации, такие как «Уэйерхаузер», «Сирс», «Уолмарт» либо «Гэп». План слияния четырех крупнейших канадских банков из числа тех, деятельность которых регулируется Законом о банках, не был реализован только потому, что сначала насчет него не посоветовались с министром финансов Полом Мартином, а затем против этого поднялась возмущенная общественность.

За десять лет экономика Канады из сырьевой и индустриальной превратилась в информационную. Хорошо развитая система телефонной связи легла в основу новых коммуникационных технологий и компьютерных сетей. На развитие коммуникационной инфраструктуры были потрачены огромные суммы. В одно десятилетие успел возникнуть и практически исчезнуть компакт-диск, уступив место пока еще относительно новому Интернету. Никогда еще канадцы не имели возможности так легко связываться друг с другом и с миром, хотя критики отмечали, что, получив такой безграничный доступ к информации и общению, те же самые граждане изредка стали чувствовать себя более оторванными от общества. Ощущение надежной и хорошо выполненной работы — основа основ жизни канадского среднего класса на протяжении почти всего XX в. — тоже угасло даже в государственных институтах. Десятилетие экономического либерализма и снижение уровня общего достатка провели четкую границу между ожиданиями и реальными возможностями. 1980-е годы способствовали увеличению разрыва между богатыми и бедными и явной утрате веры в институты и ценности, которые некогда отличали канадцев от их могущественных американских соседей. Эти тенденции перетекли и в 1990-е гг. Как отвечали в опросах некоторые респонденты, Канаду стоит сохранять, только если она сможет обеспечить им безбедную жизнь. Если смотреть с этой точки зрения, то не обманула ли Канада ожидания «первых наций» (аборигенов), матерей-одиночек, безработных и растущей армии бездомных, часть из которых работает полный рабочий день за минимальную зарплату и не может позволить себе даже самое скромное жилье в Калгари или Ванкувере?

Громче всех протестовали богатые, заявлявшие, что заработали бы гораздо больше денег, если бы были американцами

Самые значительные перемены 1990-х годов

Без кризиса в Ока 1990 г. отношения между «первыми нациями» и остальным населением страны, возможно, все равно изменились бы, но по другой причине. За эти десять лет стало ясно, что Ока не единственный случай. Многомесячное вооруженное противостояние, случившееся в 1995 г. в Густафсон-Лейк (Британская Колумбия) и трагический исход конфликта в Иппервоше (Онтарио) между провинциальной полицией и индейцами, занявшими территорию бывшего военного лагеря, послужили напоминанием о том насилии, к которому могут привести накопившиеся за многие века противоречия между бедными, жаждущими справедливости общинами и большинством канадцев, симпатии которых часто оказывались неглубокими и недолгими.

Главным последствием событий в Ока было создание королевской комиссии по аборигенным народам, работа которой обошлась в 60 млн долл. Ее доклад был представлен в конце 1996 г. Канадцы получили пять томов информации и советов по решению проблем, которые страна на протяжении нескольких поколений держала в лесной глуши и городских трущобах. Комиссия, возглавляемая судьей Рене Дюссо и бывшим Великим Вождем Джорджем Эразмом, представила канадцам бескомпромиссную картину индейской жизни, настаивая на предоставлении «первым нациям» полномочий и ресурсов для того, чтобы они могли сами распоряжаться своей судьбой. Комиссия предупреждала, что сохранение их земель является базовым условием выживания аборигенных сообществ.

Понимая, что реализация рекомендаций комиссии преобразит Канаду и обойдется в миллиарды долларов, не гарантируя успеха, Оттава медлила. Первым шагом стали официальные извинения за предыдущую политику обучения детей индейцев в интернатах с нищенским финансированием и суровой дисциплиной. Извинения были подкреплены суммой в 350 млн долл. — «фондом возмещения ущерба». До 1994 г. у Британской Колумбии не было договорных соглашений с индейцами, обычных для других провинций Канады. Когда сформированное НДП правительство провинции объявило, что намерено обсудить с индейцами соглашение об обеспечении их прав на земли, «первые нации» тут же потребовали 70 % территории провинции. Верховный суд Канады ускорил процесс, постановив, что Делгамуукв (он же Эрл Мадлоу), представлявший гитксан и вет’сувет’ен[557], имеет право претендовать на земли предков[558]. В июле 1998 г. Оттава и Виктория подписали пятисотстраничное соглашение, в котором подтверждалась собственность индейцев нишга на территорию площадью более 2 тыс. кв. км (1,25 тыс. кв. миль) в долине реки Насс и ее окрестностях, а за их общиной признавалось право на самоуправление третьего уровня (с полномочиями муниципалитета). Взбешенные тем, что правительство со столь слабой общественной поддержкой в провинции смогло принимать такие радикальные решения, Партия реформ и Либеральная партия Британской Колумбии обещали отменить договор в случае победы на следующих выборах. В свою очередь, одни индейские общины Британской Колумбии заявили, что нишга посягают на их территории, другие обещали добиваться для своих членов еще более выгодных соглашений. На другом конце Канады решением Верховного суда были восстановлены старые договоры с микмаками, в которых признавалось право этих индейцев зарабатывать на «умеренную жизнь» с помощью традиционных для них природных ресурсов, поставив под сомнение правомочность рыбного промысла и лесозаготовок, ведущихся там уже не одно десятилетие. В результате возникли серьезные столкновения между активистами микмаков и местными рыбаками, боявшимися лишиться средств к существованию. Министр-либерал, угрожавший разоблачить коррупцию среди индейских лидеров, потерял работу и место в парламенте.

Первого апреля 1999 г. вступило в силу Соглашение об образовании Территории Нунавут, по которому к 25 тыс. жителей (21 тыс. из них — инуиты) отходило больше половины Северо-Западных территорий, или треть Канады. Девелоперской корпорации «Туннагавит», принадлежавшей инуитам, было поручено освоить 1,6 млрд долл., которые Оттава выплатила этим аборигенам, чтобы уладить их земельные требования. Оставшаяся часть Северо-Западных территорий с сорокатысячным населением, половину которого составляли аборигены, а половину — белые, по-прежнему управлялась из города Йеллоунайфа[559]. Пышность празднования в честь самого молодого в Канаде правительства ненадолго отвлекла внимание от того, что средний доход на душу населения в Нунавуте составлял всего лишь 11 тыс. долл. в год, безработица достигла 25 %, стоимость жизни была высокой, широкое распространение имели наркомания и алкоголизм, а в довершение всего резко возросло количество разводов. Одни твердили, что проблемы, с которыми не справились высококвалифицированные эксперты с юга, можно решить, вернувшись к традиционной системе общинного самоуправления — совету старейшин. Другие были настроены скептически и совершенно не