Но тот отвернулся и сделал вид, что ничего не слышит.

Царевич, решив, что зять не узнал его, снова рванулся вперед, но тут что-то обрушилось ему на голову, и больше он уже ничего не видел и не слышал.

Глава 3. Стена колесниц

Жители ближних к столице поселений, невесть как прознавшие о гибели государя, мятеже накхов и исчезновении царевича, спешили покинуть свои дома и бежать куда глаза глядят, прихватив лишь самое ценное и еду на ближайшие дни. Без малого восемь сотен накхов — Жезлоносцы Полуночи, свита вождей двенадцати великих родов, наемные стражи караванов и мастерских, телохранители знатных арьев — двигались в сторону родных гор, по пути врываясь в мирные селения и унося с собой все съестное, до чего могли дотянуться. Малейшая попытка сопротивления грозила неминуемой смертью — накхи спешили. Это спасало одних и обрывало жизнь другим.

Вытянувшаяся змеей колонна рысью двигалась к югу вдоль берега одного из притоков великой Ратхи. Здесь уже начинались бесконечные травянистые степи, которые тянулись до самых полуденных пределов Аратты и дальше. Позади конных воинов, стараясь не отставать, но все же не поспевая, тащились возы обоза с немногими жившими в столице домочадцами и старыми воинами, более неспособными долго сидеть в седле. Высокие травы заливных лугов прорезались едва заметной дорогой, прежде не видевшей столь грозного войска — путь в Накхаран никогда не считался особо проезжим.

Ширам с застывшим лицом ехал впереди отряда, стараясь осмыслить произошедшее и отыскать наилучший выход из той западни, в которую угодил и он, и все накхи. Теперь его вдобавок обвиняют в цареубийстве, и возможности опровергнуть мерзкое обвинение нет. Значит, впереди война. Конечно, Хаста прав, говоря, что нужно отыскать Аюра. Но как это сделать? Тот союз с храмом, о котором говорил Хаста, был бы весьма полезен, но только одна беда — он запоздал. Неизвестно, предусмотрел ли Киран такой поворот или же обладал способностью мгновенно принимать верные решения, но приходилось признать — здесь враг победил. Но бой не закончен…

— За нами погоня.

Один из бывших наемных стражей на взмыленном коне подлетел к саарсану. Ширам не стал его расспрашивать, попросту развернул коня и пристально глянул назад. Край неба заволокло облако пыли — столь широкое, что сомнений быть не могло. За накхами двигалась стена колесниц.

— Похоже, Киран не успокоился, — процедил Ширам. — Что ж, придется ему в этом помочь.

Он вспомнил мужа старшей сестры своей беглой невесты, стараясь понять, чего от него ожидать. Каково его прошлое, есть ли у него военный опыт? Кажется, Ардван возвысил его за успешные походы в земли болотных вендов… Но кто знает? В столице поговаривали, будто Киран нарочно нанимал старых воинов, чтобы те разносили о нем звонкие небылицы. Ширама это не удивило бы. Как и все, он видел в государевом зяте лишь раскрашенного царедворца и никогда не стремился заглянуть за личину.

Однако ночью под стенами башни накхов саарсан увидел другого Кирана — расчетливого, бесстрашного и коварного. Совсем не похожего на изысканного вельможу с подведенными глазами, к которому привык. Но все же ввязываться в открытую схватку с восьмисотенным отрядом накхов было для царедворца очевидной глупостью.

Ширам поманил к себе одного из юнцов-посыльных:

— Скачи в обоз. Пусть развернутся и выставят стену. Их задача — задержать колесницы арьев. Как только арьи остановятся — они наши. Пусть стоят сколько смогут и еще немного.

Посыльный ударил пятками по конским бокам и умчался прочь.

Едва тот исчез из виду, как Ширам повернулся к знаменосцу с приказом поднять знак Афайи. Длинная змеиная кожа затрепетала, наполняясь ветром, сообщая каждому, кто мог понять, что отряд готовится вступить в бой.

* * *

Дувший от реки ветер развевал завитые кудри, выбивающиеся из-под шлема. Стоящий на передней колеснице Киран был доволен собой. Даже если бы саарсан накхов заранее советовался с ним, как ему лучше угодить в западню, то, пожалуй, не сделал бы все так искусно. Конечно же, брать приступом башню накхов в Верхнем городе столицы было бы совершенным безумием. Кто знает, на чьей стороне оказалась бы победа? Нужно было выманить противника в поле, и он это сделал.

«Кажется, я предусмотрел все, — удовлетворенно размышлял государев зять, глядя на плещущие по ветру гривы коней, запряженных в колесницы. Возницы настегивали их, и слитный топот копыт сотрясал степь. — Мы настигли их там, где должно. Осталось только затянуть удавку на шее самодовольного накха…»

Киран вспомнил, как презрительно кривилось лицо Ширама всякий раз, как они встречались в коридорах Лазурного дворца. Казалось, темнолицый накх вовсе не считал его за мужчину. Нет, этого змеиного выползня нельзя было и близко подпускать к власти! Киран с содроганием представил себе, что саарсан и впрямь мог бы стать мужем Аюны и тем самым встать вровень с ним — арием царской крови! И мало того, за саарсаном во дворец непременно потянулись бы его родичи, такие же лютые, как он сам. Что бы тогда осталось от возвеличенного Исвархой народа арьев? Пожалуй, именно когда Киран впервые узнал о намерении государя породниться с саарсаном, тогда он и утвердился окончательно в своих собственных замыслах относительно их обоих…

Что ж, сегодняшний день станет великим днем. Потомки будут воспевать его на пирах. И те, кто вернется домой, будут рассказывать о славной, решительной победе Кирана и о неслыханном позоре накхов…

Возница резко натянул вожжи, так что замечтавшийся Киран едва не вылетел из колесницы. Он дернулся вперед, хватаясь за борт. Это спасло ему жизнь. Если бы он по-прежнему гордо стоял на своем месте, жало стрелы воткнулось бы ему прямо в горло, а так оно лишь звякнуло по налобнику шлема. Киран, получив сильный удар, не удержавшись, упал на дно колесницы.

— Берегись! — послышалось рядом.

Но было уже поздно. Сквозь узкие смотровые щели Киран увидел, как обогнавшая его колесница вдруг начинает переворачиваться. Почти из-под колес, откинув присыпанный землей щит, выскочил человек в черном. Возница взмахнул кнутом и тут же рухнул рядом с наместником, хрипя и зажимая рукой кровавую рану на животе. А человек в черном, словно вообще не беспокоясь о своей безопасности, взмахнул лунной косой, отрубая ноги одного из коней. В тот же миг полдюжины стрел воткнулось в накха. Падая, он успел раскроить грудь ближайшему из телохранителей Кирана.

Не спеша подниматься из-за надежных щитов, Киран оторопело наблюдал, как накхи, словно грибы из-под земли, вырастают то там, то сям. Вот кто-то из них на ходу вскочил