— Отвали, — ответил Райан, угрожая крупье пистолетом. Мартина, менее категоричная, смахнула все тосты в сумку.

Клоуны были абсолютно дружелюбными в рабочие часы, что, по мнению Райана, делало их ещё более жуткими. Они устрашающе быстро переходили от фальшивой приветливости к смертоносному голоду, а ещё они пугающе хорошо подкрадывались к людям.

Хуже того, казино Монте-Карло часто «закрывалось» рано, по прихоти той силы, что управляла громкоговорителями. Когда это случилось в первый раз и оставалось всего пять минут, чтобы вернуться в номера, Райан подумал, что настал его последний час. Если бы он не устроил отчаянный забег к лифту, то наверняка погиб бы.

Из громкоговорителей эхом разнёсся голос. На мгновение Райан испугался, что тот объявит об экстренном закрытии, но это была обычная чушь.

«Сегодня великий день для Монако! Наши воины одержали великую победу над герцогом Люксембургским! Кровь наших врагов окрасит наши яхты!»

«Монако» воевало с Лихтенштейном, Люксембургом, Андоррой, Сан-Марино, но никогда с одним и тем же два дня подряд.

«Вставай, Монако, вставай!» — продолжал голос. — «Да здравствует Жан-Стефани!»

— Я даже не уверена, что он существует, — сказала Мартина Райану, — никто никогда его не видел, даже клоуны.

— Потому что Его Высочество выше нашего понимания! — вмешалось одно из существ, но его проигнорировали. — Да здравствует Жан-Стефани!

— Может быть, он Псих, — сказал Райан, когда группа закончила сбор вещей и вернулась к лифту. Если его силе мешали, то, вероятно, он был Фиолетовым. — Но тогда я не понимаю, почему за мной ещё не пришли.

— Возможно, его сила поддерживает его, — предположила Мартина, когда они вернулись на этаж с номерами. — Есть успехи с твоим радио?

— Не-а.

Некоторые книги, которые удалось собрать группе, были руководствами или довоенными техническими журналами. Райан подумал, что ему, возможно, удастся создать радио, достаточно мощное, чтобы позвать на помощь.

Это была дурацкая надежда, но пока кто-нибудь не отыскал отсюда выход, это всё, что было у группы.

— Хочешь вечером посмотреть фильм? — предложила ему Мартина. — На днях я нашла кассету с «Большой прогулкой»[8]. Комедия не высокая[9], но время скоротать поможет.

— Может, в другой раз, — ответил Райан, останавливаясь перед комнатой Саймона. — Надо проверить старика.

— Я просто не понимаю, почему он продолжает копать, — вздохнула мэр. — Предположу, он занимает своё время лучшим способом, на который способен.

Райан пожал плечами и отпер дверь Саймона. Как у помощника шерифа, у него были запасные ключи от всех номеров.

Закрыв за собой дверь, Райан подошёл к дыре в стене, включил фонарик и залез внутрь. Путь занял у него больше часа, но он наконец услышал звук удара кирки по камню. Саймон, к шлему которого был привязан фонарь, был занят копанием.

— Привет, Саймон, — объявил о своём присутствии Райан, но шериф не остановился. — У нас на ужин креветки.

— Ух, убил бы за гамбургер, — пожаловался мужчина, продолжая долбить стену. — Сколько ты уже торчишь с нами, p’tit rital?

— Шесть месяцев.

— Шесть месяцев… то есть ещё два, пока они не поменяют меню. Они делают это каждое Рождество. — Старик вздохнул. — Знаешь, жил здесь один парень, у которого был щенок. Он считал его милым и всё слал мне фотографии. Каждый раз, когда я смотрел на эту мохнатую тварь, он лаял на меня. Лаял, лаял и лаяла. Раздражало это — словами не описать. И каждый раз, когда он действовал мне на нервы, я думал… а какой он на вкус?

— Парень? — спросил Райан, чувствую себя слегка неуютно из-за темы.

— Щенок, — сказал Саймон. — И однажды… я не удержался. Мяса было немного, но было вкусно. Прям рождественский подарок, который я сам себе подарил.

— Что-то не понимаю, к чему ты ведёшь…

— Бог послал нас на Землю не просто так, p’tit rital, — сказал Саймон и после короткой паузы продолжил: — Вот я здесь, чтобы есть щенков. Смотрю я на этих бешеных клоунов, и все они кажутся мне щенками.

Райан внезапно осознал, что годы, проведённые в гостиничном номере, творили чудеса с человеческим здравомыслием. Странник боялся представить, каким будет он через десять лет.

— Какова длина твоего туннеля?

— Два километра, p’tit rital.

— Два километра, — повторил Райан. Как он ещё не погрёб его заживо? — Сейчас твой туннель — два километра длиной.

— Меня ещё на десяток хватит.

— Я что хочу сказать: не думаю, что отсюда есть выход. — Хотя Райан не отказался от поисков, интуиция подсказывала ему, что это безумное измерение расширяется бесконечно. — Я не понимаю, почему ты продолжаешь копать.

Старик посмотрел Райану в глаза.

— Ты читал «Миф о Сизифе»?

— Нет, но, вероятно, прочту, потому что ты всё время рекламируешь его.

— В нём Камю представляет судьбу Сизифа, вынужденного целую вечность катить валун. Абсолютно бессмысленная задача. Но когда он наконец понимает, что это тщетно, и перестаёт бороться со своей судьбой, он становится по-настоящему свободен. Он принимает своё положение и через это принятие обретает счастье.

— Так ты… что, думаешь, нам никогда не сбежать? — с отвращением нахмурился Райан. — Что все наши усилия напрасны?

— Да, наши усилия тщетны. Но я принял их как бессмысленные, так что я в мире с самим собой. А что ты, p’tit rital? Ты до сих пор думаешь, что выберешься, и чем больше неудач терпишь, тем сильнее разочаровываешься.

— Меня ждут снаружи, — сказал Райан, вспоминая Лена.

— Что-то сомневаюсь, — пожал плечами Саймон. — Но дело твоё. Я просто рассказываю тебе секрет счастья, но я не могу заставить тебя его использовать. Я хочу сказать, что когда сталкиваешься с бессмысленной абсурдностью, с ней просто нужно смириться. Как с валуном.

— Бред какой-то.

— Однажды ты поймёшь, что валун тебе не враг, — пожал плечами Саймон. — Он твой друг.

— Что произойдёт, если благодаря какому-то чуду ты докопаешь до конца, — сказал Райан. — Но вместо выхода твой туннель приведёт в другой номер? Как ты отреагируешь?

— Найду новую стену, — ответил Саймон с яркой улыбкой, снова поднимая кирку, — и выкопаю ещё одну дыру.

Райан открыл рот, закрыл его, а затем снова открыл.

— Валун — твой друг? — спросил он, нахмурившись.

— Валун — твой единственный друг.

* * *

В Люкстауне был декабрь 2035 года, и мало что изменилось, кроме меню.

В лабиринт никто не попадал годами, вероятно, потому, что люди наконец осознали опасность Монако. Или, возможно, их таинственный похититель умер, а его измерение продолжало работать без него. Как бы то ни было, без свежей крови численность общины начала сокращаться. Когда-то на пике их было почти пятьдесят,