— Хихикай, шлюха. Вдруг жива останешься — встретимся, — пригрозил «Семь-Шесть».

— Это вряд ли, — уже без улыбки заметила девушка. — Догонит вас аль-Караф. Аура у вас уже темнеет, плесенью дохнуло, я такого навидалась.

Молчавший «Девять» сплюнул ей на подол.

— Вот ты, хорек… — зарычала Катрин.

«Семь-Шесть» направил в лоб архе-зэка ствол дробовика. Двенадцатый калибр — с ним ругаться глупо.

Охранники, величественно хромая, прошествовали к истоптанным кустам, а Катрин пришлось идти к воде и замывать загаженный подол. Темная вода Нила успокаивающе плескала в ладонь.

— Ты и вправду идиотка, — глухо сказал ей в спину «Ватт». — Вы же обречены. Это не экспедиция. Это приговор.

— Да я как бы уже и отбываю приговор, — проворчала девушка. — Но спасибо за заботу.

В лагере что-то громко хлопнуло, потом профессор «Фе» принялась торжественно декламировать некие строфы, видимо, на древнеегипетском языке. Совсем сбрендили.

Анис смотрела вопросительно. Полагает что молитва.

— Традиции мудрецов, тайные ритуалы Постигших Суть, — махнула рукой Катрин.

У палаток появилась тень «Спящего», вдохновляющее взмахнула рукой:

— Возвращайтесь! Катарина, нужно рации захоронить.

Опять эта «Катарина», опять копать…

Прервал малоинтересный землекопный труд истошный вопль на берегу. На сей раз там отчаянно подвывал, аж захлебывался, господин лаборант. Члены экспедиции, похватав оружие, сбегались к месту происшествия. Катрин взяла ножны с ятаганом, но спешить не стала — имелось предчувствие — не тот это случай.

«Цифры» лежали за ободранным кустиком. В довольно естественной позе, но, безусловно, мертвые.

— Я… тут… о, боже! — рыдал «Латино». — Я только спустился.

«Крест» отодвинул впечатлительного научного сотрудника и пощупал пульс «Семь-Шесть»:

— Несколько минут. Смерть вследствие глубоко проникающего вскрытия шеи. В смысле, двух шей.

Последнее было очевидно — кровь не успела впитаться в песок и ее было порядком: горла у лежащих в обнимку охранников были умело располосованы прямо под подбородком. Дробовик аккуратно лежал рядом с хозяином, в руке «Семь-Шесть» сжимал весьма знакомый нож-керамбит.

— Господи, какая трагедия! — пробормотал Вейль. — Им оставалось всего несколько часов… Парни были так близки к уходу от темы.

Катрин изо всех сил старалась не смотреть на шефа. Зато на нее саму уставилась все экспедиция.

— Минутку! — осознала девушка. — Это что, я главный подозреваемый?

— А кто бы еще вздумал такое сделать? — вкрадчиво спросил доктор.

Аудитор закивал и сделал предусмотрительный шаг в сторону, подальше от девушки. Остальные тоже напряглись.

— Вы в своем уме? — осведомилась Катрин. — Спору нет, мне не нравится когда меня оплевывают, и я бы охотно кастрировала этих двоих боевых хомяков. Но! Во-первых, я на службе и не могу делать то, что мне хочется. Во-вторых… вот этот покойный меня обозвал, а вот этот плюнул. Потом они пошли обсуждать сей невероятный подвиг, а я пошла отмываться. У воды мы перемолвились словом с «Ваттом», потом нас позвали в лагерь. Потом я копала как проклятая, под чутким руководством профессора и при некоторой помощи трудолюбивого Механика. То есть, все время оставалась на глазах у вас. Как я могла прирезать охранников? Уж не говоря о том, что эти двое вряд ли рискнули подпустить меня вплотную, а арсенал у них солидный.

— Тогда кто? — вопросил аудитор. — Давайте рассуждать логически. Говорят, ты им угрожала.

— Это точно она! — взвизгнул Барбе. — Она же черная вдова, похуже чем у "Марвел". Эта вообще на все голову сумасшедшая колдунья!

Оба переводчика благоразумно стояли за спинами остальных сотрудников и не спускали с Катрин взгляда. Интересно, что такого Барбе успел коллеге наплести? Он же и не видел в городе почти ничего.

— Да, вдова угрожала и запросто могла убить, но она все время оставалась рядом с кем-то из нас. Здесь она не врет, я могу поручиться, — мрачно заверил «Ватт».

Научные и ненаучные сотрудники начали переглядываться, оценивая варианты и склонность коллег к смертоубийству. Под подозрение попала стоящая поодаль Анис.

— Э, нет, она сразу в палатку шмыгнула, я видел, — запротестовал рыцарственный Андре. — Да и как она справится? Она же маленькая.

— Кто знает подружек нашей Вдовы? — намекнул аудитор. — Кстати, они могли сговориться. Выбраться из палатки незамеченной — дело навыка. Арабка миниатюрна и возможно…

— Вдруг это действительно сговор? — с внезапной готовностью поддержал гадкую версию доселе помалкивающий Вейль. — Справиться с охранниками не так-то просто. Парни были храбры и опытны. Здесь что-то иное. Возможно, кто-то хотел подставить под подозрение туземку, но попытка смехотворная. Взгляните на девицу: да она вообще не понимает что происходит! Как ей совладать с двумя подготовленными вояками, да еще без шума? Она похожа на ассасина? Вспомним: у наших несчастливых коллег не имелось привычки подпускать к себе девушек вплотную. Нет, тут действовало как минимум двое убийц. Или больше.

Экспедиция продолжила подозрительно глазеть друг на друга, уже учитывая математические поправки. Тут к спектаклю подключилась профессор де Монтозан. Актрисой она оказалась любительского уровня, но вдохновенной — в голосе отчетливо звучали сдерживаемые рыдания:

— Друзья! Неужели вы не видите?! Мальчики свели счеты с жизнью! Психологический надлом оказался слишком силен. Господи, мы все знаем, насколько они были близки. Болезненные физические травмы Госслена и решение о возвращении, эта позорная! позорная! духовная человеческая слабость, да, я не побоюсь произнести этого слова! Такое крушение нелегко перенести настоящим мужчинам. А наши друзья были, — даже не смейте спорить! — больше чем просто мужчинами. Они были героями! Античными! Они как истинные спартанцы, гордо отринувшие предрассудки! Мужественный Лисандр и бесстрашный Анаксибий были им примером. И наши герои не смогли пережить страдания роковых ранений и собственной слабости. И они убили друг друга, приняв пример героев великой древности. Какая трагедия нежной слабости и чести, просто не верится.

— Самоубийство? Но с чего? Их же просто собаки покусали, — пробормотал Андре. — Задница в шрамах — это такая трагедия?

— Для кого как, бездушный дебил! — гневно заорала профессор, а дрожащая на ее руках Дикси оскалилась на толстокожего механика. — Что ты понимаешь в высоких чувствах?! Да что вы все понимаете?! Считаете, за столь суровой мужской внешностью скрывались примитивные и грубые человеческие души?! Это жестоко, господа! В такой трагический момент опускаться