Гитару нашли быстро, да ещё покормили нас. Так что, исполнив пару партий, я попросил коменданта об услуге, тот уже тёпленький был, хорошо посидели, позвонил на военный аэродром и уточнил, не летит ли кто в нужную мне сторону.

– В час ночи вылетает транспортный борт в Сталинград, – положив трубку, сказал тот. – Я договорился, подбросят. Тем более знают, кого повезут… Давай, мою любимую ещё раз.

И стал подпевать, когда я заиграл «Ты неси меня река». Очень уж нравилась ему эта душевная песня. Однако он действительно решил много моих проблем. Я решил наведаться в Туапсе, чтобы оформить имущество, знаю, что город бомбят и там имеются разрушения, но надеюсь, моего нового приобретения это не коснулось и не коснётся. Посидев в комендатуре допоздна, я на машине отправился на аэродром. Мне комендант её выделил, расчувствовавшийся во время посиделок, и меня провезли через все посты на аэродром. Там уже ждали, сначала не хотели брать собак, но я уговорил командира борта. Так что погрузили на борт «Дугласа», и мы полетели в Сталинград, с одной промежуточной посадкой, часть пассажиров высадили, и почту дополнительно взяли.

Так меня и передавали из рук в руки как какую-то драгоценность, в тылу я был уже легендой, всем запомнился по газетам или передачам по радио, и доставили до Черноморского побережья. Последние триста километров пролетел я на УТИ-4, пилот перевозил какое-то сообщение в штаб местной группировки войск в Сочи, вот там мы и совершили посадку на военном аэродроме Адлера. Как раз начиналась бомбёжка, так что после посадки пришлось пережидать её в щели. А наш «ястребок» уцелел, в бетонированном капонире её переждал.

Был час дня, вторник. Начальник аэродрома меня не отпустил, пришлось организовывать вечерний концерт для всего персонала и лётной части, аж пальцы устали наигрывать, но всё прошло отлично. Если бы я не был столь юн, точно споили бы, а так молодцы, умеют летуны как воевать, так и отдыхать. Мне тоже понравилось общаться с лётчиками. За это рано утром полковник выделил мне машину, Газ-А, и сопровождающего в звании старшины. Вот на машине меня и отвезли прямо в Туапсе. Повезло, считай. А ведь не хотели пускать, немцы постоянно бомбят, за машинами охотятся, можно сказать, прифронтовая зона. Ха, если я сюда прилетел, преодолев почти триста километров в полной тесноте, одна лайка под ногами, другая рядом сидела, то и до дома доберусь. Так что смог убедить местное командование, правда, поэтому мне и сопровождающего дали. К тому же этот старшина из БАО на все руки мастер, если дом пострадал, поможет привести его в порядок и законсервировать до той поры, пока мы не прогоним немцев и не очистим все окрестные земли. В багажнике машины были инструменты, разные, мало ли что понадобится на месте.

– Вроде тут, – осторожно двигаясь по полуразрушенной улице, сказал водитель.

Они впереди вдвоём были, я с лайками сзади сидел, вещмешок с винтовкой под ногами, чтобы схватить и из машины, если что, а так пока благополучно поездка проходила. Немцев пару раз видели в высоте, но мы их не заинтересовали.

– Улица та, – подтвердил я, мельком глянув на вывеску на сгоревшем доме. – Нумерация не та. Мне восьмой дом нужен, а тут сто шестой. К морю надо ехать, там он должен быть. Тут предприятия имеются, поэтому и бомбят так яростно.

Мы проехали дальше, встречая местных жителей, пока наконец не добрались до места.

– Похоже, он, – несколько неуверенно сказал водитель. – Ну и домина.

– Солидный дом, – согласился старшина Померанцев, с интересом изучая особняк.

Нумерации на доме не было, на заборе тоже, как бывало на других домах, однако дом действительно впечатлял. Не то чтобы он большим был, тут водитель не прав, скорее изящен и действительно имел два этажа, да ещё с мансардой, если я правильно расшифровал те окна на чердаке. При этом был цел, слегка забор из дикого камня повреждён с одной из сторон, завалился внутрь, да окна выбиты, торчали осколки стекла, однако был именно цел, отчего я вздохнул с некоторым облегчением. Но то, что дом тот, что нужно, я убедился быстро, проверил номера домов соседей, получается, этот восьмой. Мой.

Машину мне выделили на три дня, возвращаться я планировал всё так же по воздуху. Чего отказываться, если сами предложили? Трёх дней должно хватить, чтобы разобраться с делами и вернуться. Так что, открыв дверь и выбравшись наружу, я прошёл к воротам, взлетел на них, осмотрев пустой дом с обломками, раскиданными по нему, и спрыгнув, открыл ворота изнутри, отперев также и калитку. Водитель загнал машину во двор, лайки забежали следом, я запер ворота, и мы стали осматривать участок и дом. Ключи от него у меня были. Мародёры в доме побывали, конечно, это было видно. Но двери целые, не взломанные, через окна проникли. Так что я отпер входную дверь через веранду и прошёл внутрь. Веранда раньше была застеклена, а сейчас всё стекло хрустело под сапогами водителя, старшины и моими оббитыми валенками. Лаек я сюда не пускал, ещё не хватало, чтобы те лапы поранили. Приберёмся, тогда, пожалуйста.

Первым делом мы всё осмотрели. Как же без этого. Я ключами, полученными от прошлого владельца, открыл замки всех построек и дома. Начали с построек. Был гараж, солидный такой, на ночь сюда машину загоним, тот был цел, лишь боковое световое окно повреждено, взрывной волной внутрь стекло вдавило, разбив. Полки и стеллажи отнюдь не пусты, мы с водителем мельком осмотрели их. Похоже, у бывшего хозяина была своя машина, не служебная, иначе зачем ему столько запчастей и инструментов? А смотровая яма в гараже? Хозяйственный, этого у него не отнять. Дальше был лодочный сарай, причём в два этажа. Первый этаж сам сарай, а наверху что-то вроде открытой мансарды, с перилами по бокам. Всё отделано дорогим деревом, смотрелось очень красиво и ажурно. Сначала осмотрели лодочный сарай, там катамаран оказался в разобранном состоянии, небольшое гоночное судно, парус и мачта сложены тут же. Ещё была обычная на вид шлюпка и вёсла. На стене висел лодочный мотор. Когда мы со старшиной поднялись по лестнице наверх, водителя не было, он в гараже осколки стекла собирал, то осмотревшись, невольно присвистнули.

– Красота, – сказал старшина.

– Теперь понятно, о какой беседке бывшая хозяйка так горевала. Восхитительный