и прежнюю догматику, принимая беглых священников, перекрещивая их и переучивая по своим книгам. Отвергая епископскую иерархию (до середины XIX века, когда некоторые перешли к митрополиту Босно-Сараевскому из Константинопольского патриархата, принявшему старообрядчество), они признавали только пресвитеров. Поповцы пользовались дониконианскими богослужебными книгами, соблюдали дониконианские обряды, почитали святых, признавали все церковные таинства. Первоначально они были сосредоточены на юге и юго-западе, в том числе в местах проживания донских и яицких казаков и в долине Иргиза, где в начале 1770-х годов их поддержкой заручился Пугачев. В эпоху религиозной веротерпимости, начиная от воцарения Екатерины II и приблизительно до 1820 года, поповцы создали полнокровную общину в Рогожской слободе (Москва).

Но были и те, кто занял более радикальную позицию, отвергая скомпрометировавших себя епископов и священников. Эти старообрядцы – беспоповцы – отказались от большинства таинств, включая причащение, и проводили жизнь в молитвах, ожидая Второго Пришествия. Можно уподобить их протестантам: они сохранили только Литургию Слова (не относящуюся к таинствам), совершаемую чтецами из числа мирян. Со временем беспоповцы стали выделяться своим строгим образом жизни, трудолюбием, высоким уровнем грамотности, неукоснительным посещением молитвенных собраний. Как многие протестанты в раннюю эпоху, они полагали, что не создают новую веру, а лишь оберегают старую. Беспоповцы продолжали почитать святых, не отвергали мистических аспектов веры, считали, что через иконы можно таинственным образом ощутить присутствие Бога. Из таинств у них остались только два, которые могли совершаться мирянами, – крещение и покаяние (рассматриваемое не как таинство отпущения грехов, а как личное сожаление о них). Спонтанная, визионерская религиозность не поощрялась – главное место занимало чтение старообрядческих книг; но при этом вера не сводилась к персональному контакту верующего с Богом посредством Писания. Благочестивые, глубоко религиозные, объединенные – в отсутствие традиционного богослужения и большинства таинств – молитвенной практикой, беспоповцы демонстрировали противоречивый подход к духовной жизни, полупротестантский, полуправославный.

В 1690-е годы возникли два крупных беспоповских согласия, большинство приверженцев которых проживало на Севере. Одно – поморское – появилось на берегах реки Выг (современная Карелия) и затем распространилось по окраинным областям страны. Другое – федосеевское (по имени его основателя Феодосия Васильева) – приобрело последователей по обе стороны границы с Великим княжеством Литовским и Ливонией; при Екатерине федосеевцы выстроили для себя городок в московской Преображенской слободе. Остальные беспоповцы жили замкнутыми общинами на Урале и в Сибири.

Беспоповские согласия к середине XIX века объединяли примерно половину всех раскольников, считая сектантов. Как и поповцы, со временем они достигли высокой степени сплочения благодаря своим текстам и обрядам. Роберт Крамми характеризует раскольников как «текстовое сообщество» – их вероучение определялось корпусом текстов. Старообрядцы бережно сохраняли дониконианские книги – богослужебные, жития святых, псалтири и т. п. – и часто почитали их как священные предметы, а не только как совокупность боговдохновенных текстов. Вожди старообрядцев вели жаркую полемику с защитниками официальной церкви, создавали сочинения для верующих, в том числе жития Аввакума и Епифания и светское жизнеописание боярыни Феодосии Морозовой, хранили основополагающие документы раскола, включая «Щит веры» и челобитную иеромонаха Авраамия. В 1690-х годах братья Денисовы в Выговской пустыни провели работу по систематизации и расширению корпуса старообрядческих текстов. Денисовы и другие старообрядцы создавали жизнеописания мучеников, чтобы иметь своих, не признанных официальной церковью святых, полемические сочинения и труды по истории старообрядчества, включая «Историю Выговской старообрядческой пустыни» Ивана Филиппова, «Виноград российский» Семена Денисова и «Историю об отцах и страдальцах Соловецких» Андрея Денисова. Благодаря им развивалась культура так называемых «духовных стихов», служивших для распространения веры вместе с рукописями и иконами, написанными в старом стиле или даже литыми (меньше подверженные изменениям, они считались более действенными).

Установление строгих обрядовых правил и норм поведения в обществе позволило старообрядцам создать сплоченные общины. Выговская пустынь с 1702 года стала известна своей суровой, практически монастырской жизнью; за ней последовали и другие. Как поповцы, так и беспоповцы тщательно соблюдали ритуалы (количество поясных и земных поклонов и т. п.) и внимательно следили за отступлениями от них со стороны официальной церкви. Если в «никонианских» храмах прихожане обоих полов стояли друг рядом с другом и могли свободно ходить по церкви, то в старообрядческих для мужчин и женщин отводились особые места, и все были обязаны стоять неподвижно. Государственная церковь вводила многогласное пение, старообрядцы же придерживались единогласия. Беспоповцы настаивали на перекрещивании (мирянами) всех, кто присоединялся к ним. Старообрядцы сохраняли двуперстие (что отразилось также в иконографии), написанные ими иконы не испытали влияния итальянской живописи, в то время как в «официальных» иконах XVIII века оно заметно чувствовалось. Во внутреннее убранство своих моленных старообрядцы не вносили особых изменений, кроме того, что в конечном счете престол был заменен иконостасом, а алтарь был отделен от ризницы. Приверженность к старым книгам привела к тому, что обычно уровень грамотности среди старообрядцев был выше, чем у населения в целом: то были общины, принадлежность к которым определялась текстами в неменьшей степени, чем ритуалами. Как и официальная церковь – и, пожалуй, еще успешнее, – они боролись с народными обычаями и старались исправлять нравственность мирян в духе постановления Стоглавого собора 1551 года.

Особость старообрядцев проявлялась также в одежде, повседневной жизни, моральных нормах. Одеваться было принято скромно, по-крестьянски: кафтаны (и непременная длинная борода) у мужчин, свободные сарафаны у женщин, даже если это были состоятельные купеческие семейства из столиц. У беспоповцев существовали запреты на контакты с иноверцами, особенно строгие по части пищи: каждый, кто ел с ними за одним столом, подлежал покаянию, а приобретенные у них продукты ритуально очищались с помощью молитвы. Староверы образовывали сплоченные общины, регулярно совершали совместные молебны, проповедовали аскетический образ жизни, особенно в сексуальной сфере. Среди них выработалась этика, основой которой служили самоконтроль и умеренность. И мужчинам, и женщинам полагалось много работать, заботиться о своих близких, подавать пример верности и высокой нравственности, быть бережливыми и набожными. Употребление спиртного не одобрялось. Поощрялось проведение времени в кругу домашних, а не в местах, где шло светское общение (трактиры, воскресные гуляния и пирушки). Во всех этих случаях община отграничивала себя, физически и символически, от основной части общества.

Старообрядцы сумели выжить в империи, создавая небольшие общины и выбирая отдаленные места, и обычно избегали политических преследований. Петр I наказывал тех, кого считал опасными для государства, но, исходя из прагматических соображений, не трогал большинство старообрядческих общин в обмен на двойную подушную подать и прочие выплаты. Его преемники, вплоть до 1762 года, порой обрушивали гонения на старообрядцев, но это не привело к их исчезновению. При Петре III и Екатерине II началась, в духе Просвещения, эра терпимости. Петр III полагал, что