Шрифт:
Закладка:
Пополнение в поселок привозили только когда становилось достаточно воды и подходящей для обработки земли, выбирать я старалась людей, действительно желающих изменить жизнь, с полезными навыками или одаренных, и надеялась, что в будущем это приведет еще и к рождению талантливых детей. Половина магов, которых я наняла в первый день, как ни странно, осталась в поселении. Они обзавелись семьями и влились в создание нового образа жизни не только для одаренных, но и для простых людей. Не всем нравилось, что у нас в поселении маги — это не небожители, не богачи-аристократы, а такие же работники, как и все, только с лучшим образованием и с большими способностями, но все же нашлись и те люди, которых именно это и привлекало. В основном остались те, чьи родители не имели наследственного дара, кто был из обычных семей.
На базе поселка появились со временем не только школа среднего образования для людей, но и школа для слабых магов. Дар каждого развивался по мере возможности на пользу поселения, они создавали простейшие амулеты, подпитывали уже имеющиеся, творили коллективные заклятья. Также был создан небольшой отдел новых разработок, где несколько магов разных направлений пытались придумать, как облегчить труд людей. Господин Тупрактув возглавлял небольшую школу начинающих агрономов.
В общем, та прибыль, что мы получали за счет продажи своей продукции, использовалась как на расширение своего хозяйства, так и на развитие науки, а не для обогащения нас с Ярисом — владельцев земли.
В Империи, куда я периодически наведывалась, все было не так радужно, как мне бы того хотелось. Как мы и предполагали, ректора, который несколько суток провисел в своем кабинете после попытки изнасилования, все же отправили в отставку, но сам случай попытались замять, насколько это возможно. Сейчас, насколько я слышала, он уехал в имение брата и не показывается в столице, надеясь, что когда-нибудь тот инцидент забудется. Про меня, впрочем, тоже рассказывали всякое, даже продажи в магазинах упали, но, так как товары были уникальны и неповторимы, вскоре этот эффект был сглажен. Учитывая, что сейчас у меня был уже новый источник прибыли от торговли оазиса, для меня это было уже не так критично, больше Оларг с Жильетой волновались, что под их управлением лавками прибыль просела, но я все понимала.
Я ехала по одной из центральных улиц поселка, когда увидела у здания школы Яриса. Хотела подъехать, обсудить кое-что... но заметила, что рядом с ним стоит молодая девушка лет восемнадцати на вид. Кажется, из новой партии работников. Мы приняли целую семью: нестарых еще родителей и ее, у девушки был явный дар Земли, и, наверное, она как раз шла на занятия или с них. Ярис засмеялся открыто, запрокидывая голову назад, а она сияла, будто начищенный до блеска таз.
Подумав, я свернула на соседнюю тропинку и поехала по ней к зданию управления поселком.
От картины смеющегося Яриса рядом с молоденькой халифаткой в груди заворочалось что-то злое и неприятное, но я усилием воли подавила непрошенные чувства.
Три года я уже здесь, в оазисе, еще год до того жила в Империи, но главного так и не добилась — так и не встала на собственные ноги. Я научилась глушить и сдерживать свой гнев, редко в последнее время случались серьезные эмоциональные выбросы. Ярис помогал мне опомниться, когда я впадала в ярость, поддерживал. Но инициации так и не было, а приступы злости случались все реже. Иногда мне думалось, что я просто перетерпела этот период. Нет, не прошла инициацию, а именно перетерпела время, и теперь мне ее уже не пройти. Чего-то мне не хватило, силы, наверное, смелости, таланта, чтобы случился тот самый эмоциональный криз, после которого подросток становился или освященным стихией, пройдя инициацию, или одержимым ею. У меня же не случилось никакой инициации и все.
Еще несколько раз я плавала в подводный Храм, но он лишь мучил меня вновь и вновь воспоминаниями о моих ошибках, о том, какому риску я подвергала людей, как делала неправильный выбор, как совершала глупости... и я, не выдержав, просто уплывала.
В последний раз в той круговерти бесконечной вины мне привиделся Ярис, и показалось, будто я его убила в очередном приступе: то ли от злости, то ли от ревности. Картинка была так реальна, что сердце мое чуть не остановилось. Тогда-то я и поняла, что именно Ярис стал мне самым близким человеком в этом мире... и что нам с ним никогда не суждено быть вместе. По одной простой, но ужасающей причине: он меня не любит. Осознать это было так больно, будто мне в сердце вбили ледяной штырь. Какая же я была дура, что не поняла давно своих чувств, не заметила того, как смотрю на него, как слушаю и зависаю, теряя нить разговора, как норовлю прикоснуться, оказаться ближе... но Ярис... он — настоящий джентльмен, хоть такого понятия нет в этом мире. Он вежливый, обходительный, предупредительный, желающий всегда и всем помочь. Но ко мне лично это не имеет никакого отношения. Я для него просто «друг».
Когда я поняла все это, в тот миг, когда все осознала, на секунду мне захотелось применить магию, наслать на него чувства. Ну, какая разница? Ничего же в этом нет плохого, никто даже не узнает, все и так давно считают нас парой...
В то же мгновение внутри стало больно и холодно, а еще бесконечно-противно от себя самой. Я не только не достойна любви, не только никем не любима, но и настолько отвратительна, что готова заставить человека силой влюбиться в меня? Действительно?! Нет, ниже этого падать было бы уже невозможно, и одна только гордость заставила быстрее отказаться от этих мыслей. Делать такое — это еще более унизительно, чем просто признать, что тебя никто не любит. Все равно что ползти за ним на коленях и упрашивать полюбить или требовать любви, угрожая насилием, словно тот же лорд-ректор. Нет уж.
Пусть.
Ну, вот так у меня все, не по-человечески. Ну, не человек я вовсе, русалка! На роду у меня так написано, так распорядились Стихии, или кто там закинул меня в этот мир...
Я просто старалась об этом не думать, не вспоминать, заниматься другими вещами, работой. Между мной и Ярисом медленно, но верно была выстроена стена. Я старалась сохранять дружеские отношения, но в то же время они потеряли прежнюю теплоту. Всякий раз, когда мы чуть сближались, я одергивала себя, не позволяя расслабиться.
Я припомнила, как та девчонка стояла перед Ярисом, как стреляла яркими карими глазами из-под челки; вертела в руках тонкую золотую цепочку с небольшим кулоном, прижимала ее к пухлым губам, привлекая к ним внимание; то вытягивалась во весь свой невысокий рост, вставая на носочки, хоть и так ее макушка едва доставала до его подбородка. Хотелось поджать губы, обвинить ее в бесстыдстве... но нет, ничего такого предосудительного она не делала. А что глазки строит, да в рот заглядывает учителю — так разве же это большой грех? По местным меркам она в самом соку для брака, а Ярис — прекрасная партия. У них один и тот же ведущий дар — Земля, наверное, и дети будут одаренными...
С этими мыслями я поехала к зданию администрации поселка, где были собраны все служебные помещения: торговое представительство, служба учета и контроля, совещательная комната и прочие. Здание это стояло на небольшом круглом острове на центральном озере, к нему вел ажурный водяной мост. Только недавно мы смогли позволить себе чуть больше, например, тратить силы и деньги на изыски архитектуры. В будущем я надеялась и свой дом построить на воде, а не только периодически тайком плавать в истинной форме по ночам. На самом деле коренные жители поселения частенько замечали меня во время таких заплывов, среди них даже ходили легенды о том, что встретить ночью на озерах русалку — к удаче. А мне казалось, что от моих заплывов под луной вода лучше прибывает, словно тянется ко мне через пески.
