Шрифт:
Закладка:
— Что с тобой случилось? — спросила она.
Он зашипел от боли и рявкнул:
— Ты случилась.
— Я? — Она посмотрела налево и направо, надеясь, что он использовал этот резкий тон для кого-то другого.
По какой-то причине он успокоился, когда его взгляд остановился на ее волосах. Он выглядел… зачарованным. Бейн протянул руку, чтобы зарыться пальцами в волосы. Черные как смоль пряди дополняли золотистый оттенок его кожи.
— Красивые, — сказал он, затем нахмурился и опустил руку с раздражением. — У тебя много работы.
Оооокей. Потеря конечности делает его раздражительным. Принято к сведению. И черт возьми, если бы кто-нибудь сказал ей, что однажды она спокойно и небрежно отнесется к ампутации ноги бессмертного воина, она бы рассмеялась им в лицо.
Чтобы отвлечь его от надвигающейся боли, она сказала:
— Как я заставила тебя потерять ногу? — Говоря это, она затянула пояс и натянула кожу до середины икры, затем затянула его как можно туже.
Он проревел проклятие с такой яростью, что она пригнулась, ожидая удара.
Это только разозлило его еще больше. Но он смягчил свой тон, сказав:
— Я не причиню тебе вреда, Нола.
Глубокий вдох, выдох.
— Приятно слышать. — Если только он сказал правду.
Выражение убийственной ярости промелькнуло на его лице, и он проревел:
— Кто-то причинил тебе боль в прошлом?
Отлично! Его голос снова звучал раздраженно.
— Давай, э-э, сосредоточимся на тебе и ноге. Ладно?
— Я боролся, чтобы защитить тебя, и был наказан за свои усилия. Чтобы выбраться из разрушающейся пещеры, мне пришлось отрубить эту ногу. И я мог бы тебя выследить. Только Зион очень хорошо умеет прятаться. Твой след быстро потерялся.
«Эту ногу», сказал он, а не «мою ногу». Это различие имело значение и вызвало ее сочувствие. Нола знала, что он чувствовал себя отделенным от своего тела, с этим феноменом она тоже часто боролась.
— Ты не знаешь, где Нокс? Он сбежал с моей сестрой.
— Сестра? — Его брови нахмурились. — Я не почувствовал в другой девушке Адвеветийской крови.
— Но ты почувствовал во мне кровь Адвеветийцев? — Вот дерьмо. Была ли она инопланетянкой? Потусторонняя родословная могла бы объяснить некоторые из ее странных особенностей.
Под глазом у него дрогнул мускул.
— Да, это так. И нет, я не знаю, где Нокс. Никто из нас не знает.
Двойное дерьмо!
— Я прожила на Земле, точнее на Терре, всю свою жизнь. Как я могу быть из вашего мира? — Они вернутся к его неспособности найти Нокса и Вейл после того, как она немного разогреет его… в разговорном смысле.
— А какие есть варианты? В твоем генеалогическом древе есть Адвеветийский предок.
Как беспечно он сделал заявление, способное изменить весь ход ее жизни. Если это правда, конечно.
— Так вот почему ты заговорил в моей голове и потребовал, чтобы я нашла тебя?
Проигнорировав вопрос, он протянул руку и обхватил ее затылок так сильно, что вполне мог оставить синяки. Шок и ярость омрачили его лицо.
— Ты настоящая. Ты настоящая, и ты здесь. Здесь, со мной.
Внутри у нее все начало смягчаться.
— Да, я настоящая. И чтобы ты знал, если ты сломаешь меня, тебе придется меня купить.
Одним рывком он притянул ее лицо ближе к своему, их губы разделял лишь шепот. У нее перехватило дыхание. Бейн пристально смотрел, взглядом исследуя ее.
Вблизи его глаза напоминали жидкое золото, расплавленное и тлеющее, а обрамление длинных черных ресниц напоминало сон. В буквальном смысле! Нола никогда не думала, что будет находится на расстоянии вытянутой руки от своего золотого бога, и теперь она… была в шоке.
— Я настоящая, а ты настоящий инопланетянин, как и Зион. И я, по-видимому. — «Верить или не верить?»
Он, казалось, не слышал ее.
— Зион причинил тебе вред?
А ему не все равно?
— Нет. Он был добр ко мне.
— Насколько добр? — Веки Бейна сузились, эти великолепные янтарные радужки скрылись. — Он тебе нравится.
— Вроде того. И очень сильно, — сказала она.
Он зарычал. Зарычал! Как большое, красивое, ревнивое животное.
Такой мужчина, как Бейн, ревнует, потому что другой мужчина провел больше времени с Нолой? Не может быть. Должно быть, она неправильно поняла ситуацию.
— Я его плохо знаю, но он не смотрит на меня так, словно я грязь на подошвах его ботинок… — сказала она, пожав плечами.
— Грязь. Да. — Хотя его глаза закрылись, а голова склонилась набок, он не отпустил ее. Через мгновение он действительно вытянулся по стойке «смирно» и прорычал:
— Ненавижу тебя.
Она вздрогнула, признание ранило ее, словно пощечина. Чем она заслужила такую злобу?
Зачем доставлять ему удовольствие, спрашивая?
Если бы он проявил немного доброты, она отдала бы ему всю свою заботу, всю свою помощь. А теперь? Ему повезет, если он получит хотя бы половину из этого.
— Куда тебя забрал Зион? — потребовал он.
— Даже если бы я знала, я бы тебе не сказала.
— Тогда ты просто дура. Он использует тебя, чтобы добраться до меня.
— Верно, потому что мужчина не захотел бы меня ни по какой другой причине? — подколола она его.
Он провел языком по ровным белым зубам.
— Останься со мной, и я защищу тебя от него. От всех.
— Довериться человеку, который меня ненавидит? Нет, спасибо. Кроме того, ты даже не можешь защитить себя, умник. — Чувство вины вспыхнуло. Никогда прежде Нола не говорила таким язвительным тоном с другими живыми существами, но кроме шуток! Всего за несколько минут он уничтожил то немногое, что она с таким трудом взрастила в себе. — Кстати, почему ты хочешь защитить меня?
Он отвел взгляд, его поведение изменилось. От свирепого до решительного.
— Мне вовсе не обязательно любить тебя, чтобы помогать. Мы нуждаемся друг в друге.
Этот могучий золотой бог нуждался в ней?
— Я знаю, зачем ты мне нужен… из-за Вейл. Зачем же я тебе понадобилась?
— Скажи, что ты будешь держаться подальше от Зиона, — настаивал он, игнорируя очередной вопрос.
Черт с ним!
— Если ты не поможешь мне спасти Вейл, это сделает Зион. — Возможно. Но ей придется надавить. Так почему бы вместо этого не подтолкнуть Бейна?
Надеясь снова возбудить его ревность, она сказала:
— Зион горяч и очень хорошо работает своими руками. — Скорее всего. Она наклонилась ближе, прижавшись грудью к его груди, и прошептала прямо ему в ухо:
— Я девушка его мечты. — Буквально!
Бейн усилил хватку.
— Мечты… да. Ты сон и кошмар, как и сам Адвевет. Ты мое спасение и мое проклятие, в одном красивом
