Голова все еще кружилась — уже не от алкоголя, она понимала это. Кружилась от того, что чуть было не случилось там, с близнецами. И от того, что случилось.

Маруся металась по комнате, хватаясь за все подряд и не понимая, что делать. Кусала губы, то и дело прислоняя тыльную сторону руки к губам. Опиралась на комод, тяжело дыша, падала на постель и тут же вскакивала. Сердце колотилось, кровь стучала в висках.

Ей послышалось, что за дверью раздались шаги — мгновенно метнувшись, она закрыла замок, а потом еще и задвинула засов. Вот так, куда более надежная штука, чем замки. Старая — и испытанная временем.

Как же она все-таки расслабилась, как позволила им сделать это с собой? Когда простой массаж перешел в нечто непристойное?

И ведь не почувствовала, когда прикосновения стали слишком опасными, а ощущения — запретными. Никогда не чувствовала даже близко ничего подобного… Ну… разве что совсем отдаленно, когда смотрела некоторые фильмы. Но реально совсем отдаленно — как она понимала теперь. Тогда она принимала это ощущение за описанное в книгах «замираение сердца». Только почему-то внизу живота. Но замирало же? Ёкало? Трепетало?

Ну и вот…

Иногда она просыпалась, тяжело дыша и с тянущими ощущениями в мышцах, тоже очень похожими на то, что испытывала сейчас.

Но больше никогда.

Никогда.

Чертовы близнецы.

Она не могла унять нервной дрожи, не могла успокоиться — все металась по комнате, прислушиваясь к своему телу.

Боже мой, какой стыд — получить свой первый оргазм от сводных братьев! От этих идиотов! Наглецов и подонков, которых она никогда не любила и не уважала.

Какое унижение!

И самое ужасное — что его хочется повторить. Снова почувствовать нарастающее между ног тепло, захватывающее дух напряжение во всем теле, проскакивающие по нервам первые искры и поток — неумолимый поток, когда понимаешь, что не можешь остановить то, что сейчас ошеломительной волной накатывает на тебя и уносит во тьму.

Она так ждала и надеялась, что у них с Андрюшей все получится.

Что он подарит ей это удовольствие.

А теперь эти двое пиратов его украли!

Маруся маялась в душной комнате. Масло все еще стекало по ее телу, кожа зудела от него. Она проводила руками по шее, по груди, размазывая остатки, и ее тело отзывалось на прикосновения, требуя продолжения.

Давно надо было принять душ и смыть это все с себя, но не возвращаться же в баню?

А уличный душ снова будет открыт всем взглядам.

Маруся на цыпочках подошла к двери на улицу и прислушалась.

Близнецы не умели вести себя тихо, даже когда ускользали ночью на гулянки, так что вряд ли они сидели в засаде и ждали ее. Поэтому она быстро выскользнула на улицу и заперлась в душе. Выкрутила все краны и, скинув халатик, встала под теплую воду, не приносившую облегчения. Зато она могла смыть с себя масло.

Но для этого пришлось коснуться себя. И не только плеч, груди, живота, но и бедер и — запустить пальцы между ног, где было жарче и мокрее всего. Коснуться внутренней поверхности бедер, развести свои складочки, задев клитор…

Маруся вздрогнула от всплеска — тягучая сладкая волна разошлась по всему телу от одного этого касания. Что будет, если она продолжит?

Она прислонилась спиной к стенке, медленно выдохнула, вся дрожа.

Хотелось еще.

Больше.

И не только…

Но тут в шелест листьев и плеск воды вплелись отзвуки мужских голосов.

Быстро завернув краны, Маруся накинула халат и уже готова была спрятаться в своей комнате, как ей в голову пришла шальная мысль.

А что, если подслушать, о чем они говорят?

Вдруг о ней?

Желание знать, что теперь близнецы думают о ней было слишком нестерпимым, чтобы ему не уступить, и она осторожно, на цыпочках, прокралась к углу дома.

Макар с Никитой сидели в беседке — она могла бы их увидеть, если бы высунулась. Но рисковать не стала.

— До понедельника нет смысла, — сказал Никита.

— Посмотрим, — ответил Макар.

— Если б я был уверен, — задумчиво протянул Никита. И дальше, не меняя тона, спокойно: — Марусь, ужинать будешь?

В мгновение ока она оказалась в своей спальне, вновь ловя суматошное дыхание.

Заперла и другую дверь, скинула халат и забралась в постель. Ну и что, что только десять и закат только-только начал разгораться. На природе вообще полезно ложиться спать с заходом солнца. К тому же сегодня она столько нервничала…

Что не заметила, как уснула.

Проснувшись через несколько часов, уже глубокой ночью, от знакомого удара пяток о землю. Вторая пара пяток вновь болталась на уровне верхнего края ее окна.

Они что — через дверь ходить не умеют?

И куда вообще они собрались? В деревню?

Ну разумеется. Молодые парни облапали молодую девчонку, рассчитывали на сладенькое, а сестренка — не дала. Куда еще идти? В деревню по бабам!

Маруся разъяренно фыркнула, закуталась в одеяло поплотнее и закрыла ухо подушкой, чтобы не слушать, как они шастают туда-сюда.

Утром надо встать пораньше и сбежать из этого дурдома!

20

Но плану побега не суждено было сбыться.

Будильник остался в телефоне, а тот превратился в безмолвный кирпич. А без его помощи Маруся после всех переживаний предыдущего дня проспала аж до полудня. И проснулась урчания в животе. Урчало же от невероятного запаха свежеиспеченных блинчиков, распространявшегося по всему дому.

Блинчиков и кофе.

С нотками вишневого джема.

— Марусь, выходи завтракать! — одновременно со стуком в дверь раздался голос кого-то из близнецов.

Маруся подорвалась с кровати, чтобы еще раз проверить задвинут ли засов, обнаружила, что так и уснула голой, сорвала с кровати одеяло, закуталась в него и в последнюю секунду едва удержала свои пальцы, уже отодвигающие задвижку.

— Идешь? — снова поинтересовались из-за двери.

Кто именно — черт его знает, по голосам братцев она все-таки не умела распознавать.

Где уж там — если у них даже отпечатки пальцев и рисунок радужки одинаковый! Если ты не растешь с этими подонками в одном доме с десяти лет, то и не поймешь, кто есть кто, будь ты хоть самый сложная система анализа ДНК.

— Иду… — буркнула Маруся, придерживая одеяло на груди.

Ее разрывали на части две разнонаправленные силы.

Одна требовала немедленно отправиться за блинчиками с вишневым джемом.

Блинчики, которые ТАК пахнут,