не скандалит, потому что это граница, они в форме, они все крутые и ничего не объясняют. Включи всю свою харизму и заодно потренируйся в английском языке, в скандальном. Начинай на них давить. Или пусть это сделает помощник». Помощник отказался. И я начала давить. Вначале тихо, потом громче. Они офигели. Я сказала (по-английски), что они нарушают мои права человека. Что они, совершенно не имея на то права, арестовали мои документы, что я ни в чем не виновата, что они не могут объяснить, почему меня не пускают, и что у них будет очень много проблем. Это полное безобразие.

Пока я на них кричала, мне стало хорошо, меня отпустило. А еще нам отдали паспорта — но только после того, как самолет улетел. Я развернулась и ушла в зал ожидания. Потом мы начали искать другие рейсы. У помощника ничего не вышло, он остался, улетел на следующий день. А я решила кровь из носу все-таки выбраться пораньше. Надо было успеть к лекции в Москве. Короче говоря, двое суток я пересаживалась с одного рейса на другой, но прилетела вовремя.

Конечно, мотаясь из одной страны в другую, я могла бы погрузиться в негатив: «Какой ужас, какой кошмар, я еле успеваю. Еще неизвестно, какие будут преграды на пересадках. Может быть, из Стамбула не вылечу, потому что нет сообщения с Россией, „Аэрофлот“ закрыл Турцию. Может быть, застряну в Каире» и т. д. Вместо этого я все время вспоминала пустыню и говорила себе: «Боже мой, то, что я видела, того стоит». Это раз. Во-вторых, я повторяла: «Приключения! Я настоящий путешественник! И это приключение. Путешествие — это вот так. У тебя тяжелый рюкзак за спиной и маленький чемоданчик. Слава богу, у тебя только ручная кладь, иначе бы все потерялось сто пятьдесят раз. У тебя в сумке тяжелая картина, подаренная прекрасной девушкой, все это ты тащишь на себе — это приключение. И каждый раз найти все выходы, переходы, все выяснить — это тоже приключение. Потому что ты на пути, ты в путешествии домой после великолепной пустыни».

Ну, вы же знаете, что я курю. В Каире я шла на пересадку и вдруг увидела кафе, в котором было написано: «Здесь можно курить». И я была абсолютно счастлива! Оказывается, можно взять капучино, стакан воды, сесть и цивилизованно, не в душной курилке, закурить сигарету. Это перекрыло все остальное, а пустыня оставалась со мной.

Потом я перебралась в Стамбул. Там не было места для курения. И вот я долго иду, ищу свой выход. Терпеливо топаю к нему и интуитивно чувствую: сейчас что-то произойдет, потому что я в хорошем настроении, я, наконец, скоро приближусь к Москве. И вдруг я вижу табличку: «Терраса». Что такое «терраса»? Я же на втором этаже в трансфертной закрытой зоне, отсюда никто не выходит и т. д. А тут указатель «Терраса». «Ага, — думаю, — значит, там, может быть, можно курить». И, кстати, эта терраса оказалась рядом с моим выходом. Я через стеклянный коридор выхожу на свежий воздух террасы, а там пять пепельниц и небольшое количество курящих туристов: немногие догадались, что терраса — это место для курения. И опять счастье. Понимаете?

И вот так весь свой путь я прошла на позитиве, приехала и тот же день читала лекцию, хотя промучилась двое суток, а спину страшно тянуло от багажа. Но я каждый раз говорила себе: «Пустыня — она того стоила! Путешественник всегда сталкивается с неожиданностями. Это часть моего путешествия. Пусть не такая приятная, зато это путешествие, это приключение. А главное — я дважды нашла место для курения и успела прочесть лекцию».

Надеюсь, теперь вы понимаете, каким образом перепрограммировать свой мозг даже в случае очень больших неприятностей, а тем более мелких страхов. Главное — ценности. Что для тебя главное, ценное в жизни, какие впечатления? И в тот момент, когда вы начинаете придумывать проблемы или углубляться в них, попробуйте их заменить на то, что делает вас сильным и счастливым. И в этом состоянии вы решите все проблемы. И вам даже повезет — вы найдете свою террасу.

28

 Соблюдай границы, не нарушай атмосферу других

Поговорим о личном пространстве. Недавно смотрели кино в одном замечательном клубе, и там молодежь в частном разговоре начала жаловаться, что когда собирается много народу, например на те же музыкальные фестивали, главная проблема — это беспардонное нарушение личного пространства. То просят прикурить, прерывая разговор, то пытаются обнять. Я вспомнила, что, например, в момент самого высокого удовольствия от музыки, вдруг — раз: «А можно фотографию, а можно селфи, а можно… вы знаете, а мне так нравятся… — и прямо на ухо — …ваши лекции…» Кажется, чуть-чуть подожди, дай услышать музыку, потом посмотри, последи за человеком — он вышел куда-то в коридор, например покурить, пойди за ним, поговори. Нет, многие не знакомы с культурой сохранения частного пространства.

Давайте почиллософствуем. Планета Земля имеет магнитное ядро. Собственное, изолированное. Благодаря этому ядру возникает гравитация и атмосфера вокруг планеты. Мы ничем не отличаемся от планеты. Для того чтобы в нас шла жизнь, нам необходимо иметь свое ядро, свою атмосферу, где мы живем и процветаем. Но при этом мы не обрываем связи с большой Вселенной, то есть с социумом, общаемся и т. д. Но всегда заботимся о частном пространстве, своем и других. И если мы его разрушаем, то, по аналогии с планетой, провоцируем катастрофу.

Например, если огромный астероид прорвался сквозь атмосферу и влетел к нам на Землю, он разрушит все вокруг. Точно так же, разрушая частное пространство другого человека, вы его сжигаете. В этот момент вам кажется, что вы забираете чужую энергию, а на самом деле ее теряете. Вы сгораете. Астероиды, бомбя атмосферу Земли, сами же в ней сгорают.

Культура сохранения личного пространства во все времена была признаком принадлежности к высшему обществу. Аристократы очень часто ходили с тросточкой. Потому что тросточка — даже если человек молодой и спокойно может двигаться без нее — как бы очерчивает круг, за пределы которого нельзя приблизиться и нарушить частное пространство в общении. Когда самурайский род собирался на совет во главе со своим сёгуном, то самураи (посмотрите на все картины) садились на колени и впереди себя клали маленький веер. Он служил не для того, чтобы обмахиваться, если душно, а как бы ограничивал пространство, за пределы которого ни самурай не мог