— Вот, — протянул он мне чертежные принадлежности.

Такими, наверное, пользовались доисторические инженеры, изобретая дубины для охоты на мамонтов. Только, пожалуй, вместо бумаги у них была шкура животного, убитого предыдущим удачным прототипом этого предмета.

— Ну, я побежал?

— Угу, — буркнул я себе под нос, обдумывая, как мне получше изобразить то, что требуется.

Парнишка унесся куда-то в сторону окраины деревни и отсутствовал минут тридцать. За это время я умудрился нарисовать набросок своего заказа. Толстые линии от угля не позволили мне нарисовать в деталях то, что нужно. В итоге пришлось размахнуться на весь лист.

Теперь я был гордым обладателем чертежа простого грифельного карандаша, нарисованного во всех деталях и в разрезах.

Еще с момента, когда пришлось делать ремонт в квартире руками наемных работников, я знал, чем точнее сформулируешь техническое задание, тем лучше будет результат. Так что на детали я не скупился.

Кирилл вернулся не один. За ним шел чуть сутулый широкоплечий парень, ничуть не похожий на самого парнишку.

— Петя, — представил мне своего брата Кирилл.

Я кивнул.

— Ты плотник? С деревом работать умеешь? — на всякий случай уточнил я.

— Конечно, Никита Васильевич, — пробасил Пётр. — Что сделать нужно?

— Видел карету на улице недалеко от моего дома? Такая черная из лакированного дерева.

— Конечно, — усмехнулся плотник. — Детишки в ней играют.

— Вот значит, что мне нужно…

Я изложил свои хотелки устно. Рисовать углем дизайн транспортного средства я был не готов. Сложно и долго, а времени в обрез.

— Сделаем, — пожал плечами Пётр. — Сейчас мужиков позову в помощь, и к обеду всё будет готово.

Я сильно сомневался, что можно успеть так быстро. По моим подсчетам, уложатся к вечеру и отлично. Как раз можно будет отправить Анфису Петровну в город, заниматься договоренностями и собирать своих людей.

Пётр ушел, а я занялся выдачей второго техзадания.

Развернул ватман и показал Кириллу.

— В общем мне нужна вот такая штука, — сообщил я местному Кулибину. Снаружи дерево. Внутри свинцовый стрежень. Кончик нужно заточить.

Я ткнул пальцем, где у карандаша требовалась заточка.

— Справишься?

— Отчего бы и нет, только дерево подходящее поискать нужно, — задумчиво произнес Кирилл. — Когда вам нужна эта штука?

— Во времени не ограничиваю, — сказал я. — Как будет готова, так сообщи.

Парнишка кивнул, и я довольный розданными заданиями, отправился к себе. Нужно проведать щенка. Как он там. И заглянуть к Насте. Лушку надо бы пристроить куда-нибудь, а то сидит целыми днями в комнате. Не дело это. Дышать свежим воздухом полезно для молодого организма, да и не только для молодого.

Настроение улучшилось.

Когда я чем-то занят, мне некогда грустить и переживать. Главное, что вопрос оживления Насти получил старт. Меня это радовало и придавало бодрости.

Крики и визги я услышал издалека, одновременно с гулкими ударами. Свернув за угол, на площадь, где стоял мой дом, я увидел источник этих звуков.

Двое кряжистых мужиков вытаскивали из кареты детвору, пытаясь организовать рабочее место Петру и его помощнику.

Детвора вопила и верещала, но лезла обратно в карету, вообразив, что имеет право на свою новую локацию для игрищ. Одновременно с этим два плотника небольшими топориками разносили лакированную красавицу на щепки, нещадно вырубая прямоугольные отверстия на месте будущих окон.

При каждом ударе детвора дружно взвизгивала, и кто-то из самых смелых рвался на защиту своего бастиона. Кряжистые мужики вновь отлавливали лазутчиков и легким шлепком под зад отправляли обратно к осадной команде.

Уже прорубленные окна правили тонким инструментом, шкурили камнем и обрабатывали каким-то раствором. Тут же рядом на огне варилось что-то сильно пахнущее. По запаху я догадался, что этим будут покрывать дерево, придавая схожесть с изначальным видом.

В общем, работа кипела в прямом смысле этого слова.

Я остался доволен увиденным и отправился по своим делам.

Обойдя карету, я увидел, как две девчонки играет с моим щенком. Они валяли его в пыли, чесали животик и скакали вокруг него. Пёс радостно визжал, дергал лапками и прыгал на месте не хуже своих соратниц по играм.

Завидев меня, собака застыла, завиляла хвостом так, что тот начал лупить ее по бокам и вприпрыжку побежала в мою сторону. Подбежала, села и высунула розовый язык.

Странно, но на подошедших девчонок, несколько секунд назад резвящихся вместе с ним, щенок никакого внимания не обращал. Будто и не он только что валялся в пыли и прыгал, словно подпружиненный.

Я присел и потрепал пса за ухом. Щенок наклонил голову, уложив ее мне на ладонь, и стал пристально смотреть на меня.

— Как же мне назвать тебя? — спросил я бело-рыжий комочек с пыльным оттенком.

— Никита Васильевич, назовите её Пружинкой, — дружно завопили девчонки.

— Откуда вы такое слово-то взяли. Вы вообще знаете, что это такое?

Девчушки сразу стушевались и замялись.

— Нет, — едва слышно произнесла одна. — Нам Кирилл сказал его. Слово смешное, и собачка у вас смешная, ей подойдет.

Я улыбнулся. Да уж, не собачья кличка, но какая разница.

— Хорошо, пусть зовут Пружиной, — согласился я. — Это хоть девочка? — запоздало решил уточнить я.

— Да! — дружно воскликнули девчушки. — Роман Дмитриевич сказал, что девочка.

Ну раз староста сказал, то так оно и есть.

— Будете еще с Пружинкой играть? — спросил я девчонок.

Те закивали.

Я поднялся и пошел в сторону дома. Щенок Пружинка так и сидела на месте не шелохнувшись, следя за мной карими глазками. Едва я поднялся на невысокое крылечко, собачонка развернулась и снова принялась скакать вместе с девчонками. Вот же выдержка. Никогда не видел такого поведения у щенков.

В доме было прохладно и пахло свежими полевыми цветами.

Я прошел в комнату, где лежала Настя и тихонько постучал.

— Входите, — произнесла Лушка и открыла дверь.

Девушка был немного бледной и, как мне показалось, еще сильнее схуднула. Хотя куда уж больше при её-то телосложении.

— Лушка, тебе нужно на свежий воздух. Нельзя столько сидеть взаперти! — строго сказал я девушке. — Собирайся и выметайся отсюда. Захвати Ивана и вперед тренироваться. И ему и тебе не помешает. Забыла уж поди, как клинок в руках держать!

— Мне здесь быть нужно, — запротивилась Лушка. — Я уйти никак не могу.

Такое поведение девушки было совершенно непонятно мне, и я решил расспросить, что случилось.

Лушка опять завела свою песню про то, что это она затащила Настю на стену, а значит виновата в случившемся и должна искупить свою вину.

Все это могло быть правдой, но мне казалось, что девушка чего-то недоговаривает.

Я подошел к кровати, где обычно спала Лушка и присел на край.

— Садись, — позвал я девушку и похлопал по месту рядом с собой. — Рассказывай всё.

— Я не могу, — твердо заявила Лушка.

— Мне ты можешь говорить всё, — настаивал я на своем.

— Как раз вам и не должна этого говорить, — упрямо заявила девушка. — Я обещала.

— Кому? — удивился я. — Насте?

Лушка закивала.

— Давай сделаем так, ты мне все расскажешь, а Насте мы об этом не скажем. Когда она будет расколдована, наверняка и не вспомнит, что просила тебя об этом.

Я почувствовал себя отцом, пытающимся уговорить маленькую дочь рассказать ему что-то, о чем она не хочет.

Лушка смотрела на меня словно глубоко в душе хотела все рассказать, но что-то ей мешало. Мне казалось, что еще немного и та часть девушки, что запрещает ей сделать это, сдастся, и Лушка наконец выдаст мне всю историю. В какой-то момент девушка даже приоткрыла рот и набрала воздуха, готовясь начать говорить, но в комнате вдруг что-то изменилось.

Повеяло холодом. Не той прохладой, что я ощутил, войдя в дом, а настоящей зимней стужей. Мне даже показалось, что потянуло сквозняком или ветерок заходил.

Стало зябко, кожа покрылась мурашками. Захотелось накрыться одеялом и спрятаться.

Лушка испугано глянула на меня и перевела взгляд на Настю.

Я повернул голову и заметил, как ледяной кокон вокруг Насти начал мерцать. Переливаться бриллиантовым блеском, словно на нем появились тысячи граней, которых раньше не было. Эти грани отражали свет, падающий в окно, и сияли.

Может быть из-за блеска, а может от того, что грани слишком сильно преломляли