Шрифт:
Закладка:
По сибирским меркам деревня Федулки – довольно большая, у нее даже центральная улица имеется, по которой когда-то давно, еще в советские годы, щедро сыпанули асфальт. С тех пор он поистаскался, стерся, смылся весенними дождями, превратив эту самую центральную улицу с предсказуемым наименованием Ленина в непроездные дебри.
«Лексусу» повезло. Сейчас зима. И глубокие промоины засыпало снегом.
Когда-то добротные дома, выстроившиеся стройными рядами вдоль дороги, сейчас выглядели уныло и заспанно. Жители затапливали печи, окуривая округу дымом.
– Антоха! Бабкин дом где-то на окраине, сворачивай, – не открывая глаз, скомандовал водителю Шкода.
Антон-Ключник с сомнением глянул в сторону, но перечить не стал.
«Все ж видит, гад, – неприязненно подумал про Шкоду. – Словно глаза у него на лбу. И голос такой мерзкий».
На улицу Ленина перпендикулярно выходило несколько улочек. И здесь картина менялась кардинально: чем дальше от центральной улицы, тем чаще попадались заброшенные, покосившиеся от времени избушки с выколотыми глазницами окон и тем неприглядней выглядели дворы через дырявые, давно не крашенные заборы.
– Да-а-а, – протянул с заднего сиденья, шумно зевая во весь рот, только что проснувшийся Афросий, – унылый пейзажик, ничё не скажешь. Бр-р-р-р…
Ключник хмыкнул в ответ.
Шкода внимательно разглядывал дома в поисках нужного. Особых ориентиров не было. Но отчего-то он точно представлял, что это за дом, который обходят стороной даже кошки. Ключник притормаживал то у одного покосившегося дома, то у другого. Но Шкода снова и снова заставлял ехать дальше, нервничал и ругался.
В конце концов Ключник смирился с ролью безвольного водителя и стал методично объезжать все дома на околице, пока Шкода не проговорил:
– Тормози! Вот он!!!
Перед ними стоял почерневший от старости, иссохший дом с заколоченными ставнями с вырубленными сердечками.
Несколько ступеней на крыльце провалились, дверь жалобно поскрипывала на ветру, пропуская внутрь безлюдного жилища ледяную стужу. Весь двор был завален каким-то мусором, выглядывавшим даже из-под метрового слоя снега. Тропинки к дому не было.
Здесь давно никто не жил.
– Ну что за халабуда? – Афросий вылез из машины, морщась от одного вида этого безрадостного жилища.
Порыв ледяного ветра немилосердно распахнул полы его короткой дубленки, заставив его, ворча проклятия и чертыхаясь, снова забраться на заднее сиденье, в теплое нутро автомобиля.
Шкода медлил.
Он сидел на переднем сиденье, уставившись на дом. Его холодный взгляд скользнул вдоль покосившегося забора в сторону черного леса. Туда между высоких, по пояс, сугробов уводила узкая, едва протоптанная в свежевыпавшем снегу тропинка и терялась где-то в глубине.
Зачем ему это все?
Молчавший всегда внутренний голос, который неженки зовут инстинктом самосохранения или предчувствием, кричал: «Остановись!»
«Стоит ли оно того, чтобы переться в мороз в лес, неизвестно куда, непонятно в поисках кого? – мелькали одна за другой мысли у него в голове. – Что там говорила старуха – параллельные миры? Бред какой-то! Как я умудрился вчера клюнуть на это?!» В этот момент зеркальце во внутреннем кармане зимнего пальто само передвинулось, больно кольнув его необработанным краем.
– Ч-черт! – вырвалось у него. Он полез во внутренний карман, там, где только что почувствовал странное движение, провел рукой – кровь…
– Э-э-э, Вань, – Ключник с водительского места покосился на испачканные красным пальцы, – ты что?
Шкода не ответил. Он понял, что хотело сказать ему бабкино зеркальце, – обратной дороги у него нет.
Он – в руках сумасшедшей старухи.
«Ну да ладно, – утешил он себя. – Это – последнее дельце, и ухожу на покой: не всю же жизнь скакать по лесам и болотам в поисках мифических сокровищ!»
С этой мыслью он решительно вылез из машины.
Ключник и Афросий – за ним.
– Бабка сказала в дом не заходить, – мрачно процедил сквозь зубы Шкода, вернулся в машину, достал из-под своего сиденья припрятанный сверток.
– Да не больно-то и охота, – хмыкнул Афросий.
– Тогда идем. – Шкода развернул сверток – в нем оказалось два пистолета, один из них он протянул Афросию, второй сунул себе куда-то за пояс и первым двинулся в сторону леса. Афросий гоготнул, привычным жестом поправил кобуру (Антоха-Ключник и не видел, что у него она есть), закрепленную ремнями на груди, плотнее закутался в дубленку и, надвинув на глаза пушистую шапку, последовал за Шкодой:
– Не отставай, салага!
Антон размашисто хлопнул водительской дверцей, щелкнул замком сигнализации: все-таки нехорошо бросать машину рядом с этой хибарой, но что поделаешь.
«Будем надеяться, что местные пацаны узнают о тачке позже, чем мы вернемся», – вздохнул он и поплелся за товарищами.
* * *
Шкода по-прежнему шел первым.
– Иван, – окликнул его Ключник, – ты, что ли, знаешь, куда идти? Чего молчишь тогда, нам тоже сказать не желаешь?
Шкода молчал. Он считал шаги.
Увязая по колено в снегу, он вывел компанию до кромки леса, прошел опушку и двинулся дальше, мимо почерневших стволов. Не доходя до криволапой ели, Шкода свернул с тропинки и двинулся напрямки по сугробам.
Афросий негромко матюгнулся, но полез за ним.
– Парни! Какого беса по бездорожью-то? – Антон постоял немного, глядя в удаляющиеся спины, и двинулся следом.
Он старался ступать в протоптанные Афросием следы, но тот был гораздо выше Антона ростом, и оттого шаг у него оказался шире – парень то и дело промахивался, ныряя в сугробы то по колено, то почти по пояс. Высокие ботинки с тугой шнуровкой не спасали, снег легко попадал внутрь, вскоре джинсы затвердели и встали колом, словно смазанные суперклеем.
– Черт-те что, – ворчал он себе под нос. – Какого с ними поперся, а? Надо было в машине оставаться ждать, и всё.
Еще подумалось о том, что отец прибьет его. И за тачку, и еще за деньги, которые он спер с его карты.
«Хотя, – с надеждой подумал Ключник, продолжая продираться через сугробы, – может, от такой прогулочки я подхвачу воспаление легких и, пока они будут меня лечить, батя отойдет и простит меня?» Путь становился все более тяжелым. Местами снег доходил до пояса. Они цеплялись за березки и еловые ветки, чтобы не утонуть и не увязнуть, исцарапали острыми сухими колючками все руки, изорвали рукава. Но продолжали лезть.
Пару раз Афросий попытался окликнуть Шкоду. Но тот, словно зачарованный, шел впереди, легко преодолевая сугробы.
В какой-то момент идти стало легче – снег подтаял, почернел и покрылся тонкой коркой льда, которая легко удерживала вес людей.
Кое-где сквозь
